Радостная действительность. Во славу всесильного Господа и Креста Его Животворящего. Темная сила утром сегодня томила мое сердце смущением и страхом: тяжело и беспокойно было мне; но вот я сложил персты правой руки, образовавши из них спасительное Имя, помолился Господу, чтобы Он прогнал именем Своим и силою Креста из сердца моего врагов бесплотных, затем знаменал чрево свое Крестом, сказав слова: именем Моим бесы ижденут (Мк. 16, 17) — и духи злые исчезли как дым [338]. Как близок к нам всегда Господь! — После этого я читал правило ко причащению с легкоетию сердечною, а на молитве утренней, не сделавши бесопрогнательного приема, я не мог сосредоточиться, как должно для молитвы, и имел смущение во время ее. Засевшая в сердце темная сила не допускала до сердца молитвы.

Те дела, которые творят в тебе Тайны: кому приложимы, кроме единого Господа? Кто может оживотворять умерщвленную грехами душу, очищая грехи; Кто мир и радость может поселять в душе, любовь, усладу чудную, кротость, смирение, умиление? Кто может так оживлять душу, что от полноты ее жизни и лицо цветет и тело играет от радости? О пакостник плоти, аггел сатанин! (2 Кор. 12, 7.) О убийца! Причащаясь с сомнением, я непреложно убиваю свою душу, а с верою — оживляю ее, или лучше, Господь оживляет ее. — Говорил о преображении, а сам не преобразился на лучшее.

+ Бог наш есть Бог милости, и щедрот, и человеколюбия [339], а не Бог мучения и наказания: мучения — плоды грехов наших и бесплотных отступников от Бога. Потому, если ты скорбишь сердечно — вини в том единственно грех и диавола, а лучше — себя: потому что и диавол не причинит тебе никакого зла, если не найдет в тебе ничего, к чему бы ему можно было пристать.

Аз есмъ Бог ревнитель… (Исх. 20, 5). Славы Моея иному не дам (Ис. 42, 8). Эти слова Господа славы исполняются каждый раз, когда я славу дел Бога моего, во мне производимых Святыми Дарами, уступлю в сердце другому кому или чему, а не приношу от всего сердца Ему. Он мгновенно возревнует тогда о славе Своих Таинств, всегда чудных, животворящих, и праведным судом Своим наказывает душу мою Отеческим жезлом Своим! О, душа моя ясно слышит тогда слова Господа своего: славы Моея иному не дам (Ис. 42, 8). ·— За то, что ты не восписуешь Мне подобающей Мне славы, столь очевидной для тебя самого в Тайнах Моих, — Я бию внутренняя твоя жезлом правды Моей и этим даю тебе знать и сердечно веровать, что славы Моея иному кому–либо Я никогда не отдам. Я очищаю грехи твои и паче снега убе ляю (Ср.: Пс. 50, 9) душу твою Кровию Моею; Я миром и радостию посещаю душу твою; Я грею и нежу тебя, как мать младенца; Я вселяю в тебя Мою кротость, смирение, Я изливаю любовь в сердце твое; Я всего тебя преобразую, претворяю — на удивление тебе самому, — в нового человека, и кому же другому Я отдам славу дел Моих? Нет: Я — вечно неизменяем; не яко человек Я колеб люсь, ниже яко сын человеческий изменяюсь (Ср.: Чис. 23, 19); Я не был бы Бог, если бы уступал славу Свою, дела Свои другому.

Тебе, Господи, единому согрешаем (Ср.: Пс. 50, 6), но и Тебе единому служим; всегда Ты зришь нас молящимися и коленопреклоненными пред Тобою — исправи молитвы наши, яко кадило пред Тобою (Ср.: Пс. 140, 2), очистив сердца наши; разжженныя же стрелы лукаваго, льстивую на пы движимыя, угашай [340].

Человек плотский далек по духу своему от духа Священного Писания — так, что многое в нем для него — юродство и он не может разуметь (Ср.: 1 Кор. 2, 14); но когда человек будет жить духовною жизнию и преуспевать в ней, тогда не будет ничего ближе для него Священного Писания, тогда так очевидна для него будет истина всего, что в Священном Писании, что он не будет иначе мыслить и говорить, как мыслит и говорит Священное Писание, хотя бы и мало знал Священное Писание, тогда собственным искусом он узнает истину всего Писания.

Говоря о молитве, скажу вам, братия, и о том, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку плотяному, <не взыдоша>, яже уготова Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9) и в молитве прилепляющимся к Нему… О, узнайте, братия, все, что благо: очевидно благо прилеплятися нам ко Господу (Пс. 72, 28), исповедатися Ему, возвещати заутра милость Его и истину Его на всяку нощь (Пс. 91, 3). О Господи! К кому другому идти нам, к кому другому нам прилепляться? Ты глаголы живота вечнаго имаши (Ин. 6, 68); в мире мы находили и найдем только смерть духовную; а у диавола — тем больше. [341]

Жизнь души нашей от единого Бога (само собою, и тела): Ты — Един Жизнодавец.

Господь наш Иисус Христос может ли быть когда–либо без тела; может ли быть такая нелепость? Не может быть. (Где Иисус Христос, там непременно и — прославленное, нетленное, не ограничиваемое тесными пределами пространства и времени тело Его.) — Но Дух Господа моего Иисуса Христа, несомненно, присутствует везде; присутствие Его особенно чувствительно душе во храме и по причащении Святых Даров, с верою принятых в сердце; значит, везде присутствует и тело Его; но для осязательного нашего соединения Он благоволит творить видимое тело Свое — в Святых Тайнах. — Помни же, что Господь вечно и везде с телом Своим: и вот почему хлеб — Дух Святой творит Телом, а вино — Кровию Господнею истинно и существенно, так что в пресуществленных хлебе и вине истинно, действительно и существенно находится Господь Иисус Христос.

Сатана! Ты всячески хочешь лишить меня блаженства от единения с Господом. Проклятая тварь!!! [342]

+ Господь всего более благоволит представляться, именоваться и чувствоваться в нашем сердце как Благость. Представляй Его Благостию, зови — так же и сердцем веруй в Него как в Благость, чувствуй Его как Благость: и все существо твое усладится от одной искренней веры твоей в Него как в Благость несказанною сладостию: все. кости твои рекут: Господи, Господи, кто подобен Тебе в благости? (Пс. 34, 10.) — Опыт. (Якоже мати кого утешает, <и Аз утешу> вы… — Ис. 66, 13.)

…Из небытия все сотворил: ужели из существующего не может сотворить Себе тела…

Спаситель услаждает жизнь мою, а диавол — отравляет иногда и радостные минуты жизни, не говоря о минутах обыкновенных. — Но обманщик сатана! Мне ли унывать от твоих козней и от твоих разжженных стрел, мне, без числа испытавшему на сердце сладость Господню, помощь Его дивную? Только от неразумия я могу унывать от твоих стрел, льстиво на нас пускаемых [343].

Всемерно берегись и одного мгновения страстной привязанности сердца к чему–либо из земных, так называемых, благ, особенно — берегись но принятии небесных, Божественных, прение тых и животворящих Таин [344]. Ты многократно испытывал уже внутри себя огнь палящий после мгновений такой привязанности и всячески старался избавиться от него, не терпя его жгучести. Не будь же впредь врагом себе, не будь безумцем.