Освободить душу от «оков плоти»[790], от связи (δεσμός) с трупом[791].

Плоть как топь, в которой душа не может не пачкаться и не оскверняться[792].

Тело чуждо душе как «телесная одежда», как «гнусная маска»[793], как «материальная кожа»[794], как «кожаные ризы»[795].

Тело не есть я–сам, это мое первое «имущество»[796].

Заботиться только о душе и не интересоваться ничем остальным[797].

Освободиться от тела, «оставить это бремя»[798], «не отягчать свою душу одеждами телесной и плотской жизни, но чистотою своей жизни сделать все свои поступки легкими, как паутинная сеть»[799].

Презирать, дурно обращаться, умерщвлять тело: «Оно меня убивает, я убиваю его»[800]. «Оно меня притесняет, я притесняю его»[801].

Ослаблять тело. Сила души пребывает, полагает преп. Антоний Великий, когда слабеют желания тела[802]. «Атлета видно по широкой груди, по цвету его лица, а христианина — по иссохшему телу…»[803]

Тело ~ «неблагодарный и коварный друг»[804], которому нельзя доверять.

Демоны действуют через тело, обезображенное грехом, тогда как «благодать Божия пребывает в глубинах души»[805].

«Не тело является источником греха, а свобода»[806].

Тело — обитель души[807].

Тело — «инструмент духа», как флейта меж пальцев флейтиста[808], «соработник души»[809].

Жертва тела в мученичестве[810], в девстве[811].

Тело, участвующее в молитве. Часто тело представлено как мутная завеса, «плотность тела» препятствует созерцанию[812]. Но, с другой стороны, тело участвует в молитве души, прежде всего — в литургии[813].

Вернуть телу его духовность. «Слово стало плотью, чтобы опять придать нашей плоти духовность, чтобы все тесто было освящено с ним, ибо в нем освящены начатки»[814].

Пол

Независимо от идеи Григория Нисского о поле как следствии грехопадения[815] отцы считают, что до грехопадения в Раю не было ни брака, ни деторождения[816]. В нынешнем положении пол служит тому, чтобы реализовать в себе полноту, образующую собою человечество[817].

Но душа сама по себе не является ни мужского, ни женского пола — она бесплотна[818], и, следовательно, образ Божий равно присущ и мужчинам и женщинам. Это учение александрийской школы возобладало над представлениями антиохийской школы, для которой истинным образом Бога является мужчина[819]. Св. Мелания своим подвигом «явила миру, что женский пол ни в чем не уступает мужскому во всем том, что касается добродетели»[820].

Недостаточно учитывая психологию, древние предписывали практически те же правила для насельников мужских и женских монастырей. Идеал аскетов состоял в преодолении пола, в уподоблении ангелам (Мф 22, 30)[821], или, согласно аллегорическому высказыванию Оригена, «женщина становится мужчиной»[822]. В истории широко известны случаи, когда женщины были «духовными матерями», тем не менее «понятие женская духовность» было новым для Востока и для Запада[823].

Недуги