Перечитайте эти слова — медленно, вдумчиво, самим сердцем — и честно спросите себя: «Правда ли это? Есть ли у меня такая тайна?»

Если она есть, давайте ее исследовать.

глава 1 ПОИСКИ НАЧИНАЮТСЯ. СЕРДЦЕ ТОСКУЕТ ПО НЕБУ

Чего же ты хочешь? «Иногда сам я думаю, что мы не хотим рая, — говорит Льюис, — но много чаще я не знаю, хотим ли мы еще чего-нибудь»[24]. Так ли это? Посмотрим. Взглянем в сердцевину сердца.

Собственно говоря, этим занимается наука — ведь дело науки, в широком смысле слова, к тому и сводится, чтобы методично и внимательно смотреть туда, куда надо, используя правильные орудия и ставя правильные опыты. В данном случае смотреть надо в собственное сердце, честно вглядываясь в себя (это — орудие) и спрашивая самое сердце: «Чего ты хочешь?» (это — опыт, эксперимент).

Отведите хотя бы час не на то, чтобы об этом читать, а на то, чтобы такой опыт поставить. (Отобрать час от внешней суеты ради встречи с собственным сердцем, наверное, будет труднее всего, но и полезней всего при вашей беспокойной жизни). Спросите сердце, чего оно хочет. Составьте список. Назовите небом самое лучшее, предел желаний. Теперь представьте, что вы — всемогущий Бог. Прикиньте, какое у вас небо, и подарите его себе.

Сперва представьте, чего вам хочется. Потом представьте, что вы это получили. Наконец, представьте, что вы получили это навечно. Как вы думаете, когда вам станет скучно или не по себе?

Может быть, первый ваш список не очень серьезен. Что ж, составьте другой, копните глубже — пусть там окажутся неудовольствия, власть, слава, деньги или отдых, а, скажем, друзья, здоровье, ум, свобода, чистая совесть, мир душевный. С этим вы, наверное, продержитесь еще несколько тысяч лет. Но разве все мыслимые утопии не приводят к скуке? Нет, мало того: разве самые совершенные — не самые скучные? Разве конец каждой сказки — «а потом они жили счастливо» — хотя бы вполовину так интересен, как приведшие к нему испытания?

Словом, можете ли вы представить рай, который бы в конце концов не наскучил? Если не можете, значит ли это, что все хорошее, даже рай, даже небо, непременно должно прийти к такому концу? После восьмидесяти или девяноста лет почти все готовы умереть; почувствуем ли мы примерно то же после восьми или девяти веков в раю? Хочется ли вам, чтобы в вашем раю была смерть? Ну и рай, однако! С собой покончишь, только бы оттуда вырваться.

Если же мы не хотим ни умереть, ни соскучиться, чего нам надо? Если рай реален, какое реальное желание он удовлетворяет? Если нереален, если это

— выдумка, зачем мы выдумываем? Чего хотим?

Хотим мы рая, где нет ни смерти, ни скуки; представить его — не можем. Как же это мы хотим того, чего и не представишь?

Желания наши намного глубже воображения и мысли; сердце глубже рассудка. «Больше всего хранимо сердце твое, ибо в нем источники жизни»,

— говорит Соломон (Прем 4:23). Сердце — наша сердцевина, наш корень, из него исходит все, что мы делаем[25]. Там решаем мы, каков смысл нашей жизни, ибо глубочайшие наши желания образуют нас, устанавливают нашу неповторимую личность. Мы — не только то, что мы есть, но и то, чего мы хотим.