Вот Он! — униженный, молчащий вместе с грешниками, несущий на Себе бремя, Крест смирения до конца, до смерти! Вот Он! — Сын Мой возлюбленный, ваш Спаситель, ваш брат, ваш Бог, в Котором Мое благоволение.

Аминь.

19 января 1986 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Шли люди на Иордан креститься, шли люди на Иордан каяться, и среди них шел Иисус из Назарета Галилейского. Шел не как царь, не как властитель, не как Господь всяческих, а шел как обычный человек среди грешников, которые стремились принести покаяние и очиститься от грехов.

Представьте себе: безгрешный среди грешников. И даже когда Иоанн Креститель сказал: «Я должен креститься от Тебя, я должен просить перед Богом прощение у Тебя», — Господь сказал ему: «Оставь, так надлежит нам исполнить всякую правду».

Какую же правду? Правду мудрости и любви Божи–ей, что захотел Он быть рядом с нами, с грешниками так, что уже и отличить Его нельзя от других — с толпою смешался, в толпе был, вместе с ними вошел в воду, вместе с грешными кающимися людьми. Тем самым освятил Господь нашу жизнь.

Он освятил все: рождение младенца, потому что Сам был младенцем, юношеский возраст, ибо Сам был юношей. Он освятил пищу и питие, труд и дыхание — все, что есть в человеческой жизни, все Он прошел до самой смерти, до самого тяжкого часа. Он испытал в жизни много горьких минут, которые испытываем мы, люди, и тем самым сделал нашу тяжкую жизнь освященной. Вот почему для нас так драгоценно, что Господь остается здесь с нами на земле.

И сейчас мы с вами будем освящать воду в знак того, что жизнь с Богом освящается, потому что вода означает жизнь, потому что без воды жизни нет, не существует. И как человек не может жить без воды, так душа его не может жить без Духа Божия, без помощи Божией! Умирает, вянет, сохнет, чахнет душа человека. И сегодня вы будете принимать эту святую воду в память о том, что возлюбил нас Господь, принес нам свою любовь, принес нам Свою благодать, и мы Ему приносим от своего сердца свою благодарность и любовь.

Аминь.

19 января 1987 г.

Сретение Господне

15 февраля Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Праздник Сретения считается праздником Христовым и одновременно праздником Девы Марии, Пречистой Матери Божией. Потому что в этот день Младенец Иисус как бы встречается с Ветхим Заветом, со старцем, который, уходя из этой жизни, прощается с ней, благодарит Бога и говорит: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром» [20] — древность уходит, начинается новое.

И в то же время Матерь Господа слышит странные слова, которые ни Она, ни Иосиф сначала не поняли, даже как бы смутились. Старец взял на руки Младенца и сказал: «Вот лежит это Дитя на падение и на восстание многих в Израиле», то есть через Него многие люди споткнутся и упадут, а многие восстанут, поднимутся, оживут: «А Тебе Самой оружие пройдет душу». Значит, и в сердце Матери Божией будут испытания через Ее Сына. Этим он предрек Ее страдания с первых дней. Мы думаем, что Матерь Божия не имела искушений, но если имел искушения даже Сын Ее Божественный, имела такие испытания и Она.

Вот что значит: оружие разрубит Ее душу, пронзит Ее. Так же и люди — одни примут, другие откажутся, одни восстанут, а другие упадут, потому что Господь всегда был камнем преткновения для людей. Когда Он пришел в мир, то люди должны были выбрать: с Ним они или против Него, принять им Его или отвернуться и идти своей дорогой. Вот почему Он был испытанием и камнем преткновения.

А Матерь Божия, которая получила откровение о том, что Сын Ее будет иметь вечное Царство, что видела Она? Она видела, как Он с детства подвергался смертельной опасности: и родился Он не как царь, а в хлеву, и потом Его хотели убить, и пришлось родителям тайно, ночью бежать через границу с ребенком, спасая Его жизнь, — не похоже это было на царствование. И вернувшись, поселился Отрок Иисус не во дворце, а в бедной хижине, и не было у Него слуг, не было у Него войска, не было у Него земной силы и славы, а был у Него маленький домик и рабочий верстак, где Он трудился Своими руками. И так было не день, и не два: почти вся Его жизнь прошла у этого очага, в этой мастерской, где Он, склонившись, трудился, чтобы прокормить Себя и Свою Мать. Это совсем не было похоже на царский трон и вечное царствование, которому не будет конца.

И может быть, вот тут–то меч и пронзил Ей сердце, потому что Господь Ей обещал, но ничего не совершалось — жизнь шла обычная, обыденная. И вот, казалось бы, наступил момент, когда Господь призвал Своего Сына, чтобы Он возвестил Свое Царство людям. Но Мать тогда была как бы устранена, осталась одна, без Него. Он ушел, а Она лишь издали могла видеть Его лицо. Это было еще одно испытание для Матери Господа.

И, наконец, было последнее испытание. Сын входил в Святой город — наконец–то люди Его признали! Наконец–то они Его приняли! Они встретили Его с радостными приветствиями, как царя. Но не прошло и недели, как из этих самых ворот Его вывели связанным, как преступника, и повели с двумя разбойниками на лобное место, на место позорной казни.

Она ждала до последнего момента, что вот что–то случится, что Господь вмешается, что казнь будет остановлена, что грянет гром с неба, но ничего не случилось: небо молчало, только солнце померкло и помрачилось. А Она стояла у Креста, и только один Иоанн был с Ней и несколько женщин, а все Его преданные и верные ученики в страхе разбежались.

Вот когда Она могла поколебаться, вот когда еще раз меч разрубил Ее сердце. Правда или неправда то, что было предсказано? Что происходит? Вместо трона — публичная, позорная казнь. И до последнего Его издыхания Она, быть может, надеялась, стоя и плача в ужасе у Креста. Но когда, увидев Ее, Он проговорил, указывая глазами на Иоанна, юного ученика: «Вот Твой сын теперь», — Она поняла, что Он с Ней прощается, что больше не будет у Нее Сына, что Он поручает Ее заботам другого человека…