Эту же воспитательную силу имели и жертвоприношения в Храме, которые были требованием Закона, как для каждого, так и для Общины в целом. Жертва имеет искупительное значение, так жертва за грех, личный или всенародный, будит дух покаяния и развивает сознание греха, жертва благодарения или примирения воспитывает правильное отношение к Богу.

В заключение, подчеркнем, что в эту , в такую жизнь еврейской Общины были включены не только взрослые, но и дети. В семье ли, в Храме ли, участвуя в праздниках, жертвоприношениях, слушая поучения старших, дети постепенно входили в жизнь Общины, все больше осознавая свою органическую принадлежность к ней и свою личную ответственность за исполнение Закона Божьего. Ребенок никогда не был пассивным наблюдателем событий в своей семье или в Народе, которому принадлежал, он был включен в эти события, постепенно созревал и обогощался опытом старших. С момента обрезания, в восьмой день своей жизни, ребенок, просто биологически нес печать, знак принадлежности Божию народу, и становился общником избрания и судьбы своего народа. Участие же в жизни Народа, через Храм, праздники, семью, жертвоприношения, молитву, изучение Закона, будит и воспламеняет в нем чувство принадлежности к прошлому и будущему Народа, которое все больше формирует и определяет его личную жизнь. И так его личная жизнь становится жизнью в Общине, для Общины, духовное наследство Избранного народа становится его собственным наследством. А поскольку вся жизнь Народа: экономическая, политическая, этика, культура, развиваются под знаком Закона Божия, под защитой Храма, то и жизнь каждого человека и каждого нового поколения развивается под тем же знаком и той же защитой. Сильнее же всего влияет на жизнь этой Общины и жизнь каждого в ней, сознание об избранности и призвании к святости. Подтверждая эти избранность и призыв к святости Сам Бог говорит Моисею — ” Вы сыны Господа, Бога вашего…, ибо ты народ святой у Господа Бога твоего, и тебя избрал Господь, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле» ( Втор. 14, 1–2).»

В этом непрестанном и многообразном пребывании, присутствии прошлого избранного народа, в жизни еврейской общины, в укреплении сознания о ее будущем призвании и назначении, в верности Богу и Его Закону и заключается историческая сила самой Общины и объяснение тайны успеха ветхозаветного воспитания, тайны его исторического чуда. А это значит и тайны чуда древнего Израиля, который приобретает свою полноту и органическое продолжение в новом Израиле, В Церкви Богочеловека Христа.

ОТЦОВСТВО, ОТЦЕУБИЙСТВО И ВОСПИТАНИЕ

Наше время отличается невиданным прежде в истории, бунтом против любого рода, авторитета и «опеки». Каким бы не был этот авторитет — религиозным, нравственным, общественным или семейным, он поставлен под сомнение и переживает глубокий кризис. Этот всеобщий кризис авторитета захватил и область воспитания, его цели и ценности. Здесь, по словам известного педагога Поля Ланграна, «всё под вопросом». «Складывается впечатление, — говорит он, — что человечество сорвалось с привязи и бросилось в страшную бессмысленную авантюру, не видя перед собой ее цели». Всякий авторитет стал рассматриваться как символ насилия и принуждения. «Что есть авторитет? Что есть Бог? — было написано на стенах Сорбоннского университета, во время студенческих волнений, в мае 1969 года, — то и другое образ отца, природная функция которого — насилие»

Очевидно, что одной из причин этого бунта явился дух отцеубийства, в самом широком смысле этого слова. Фрейд, например, считал, что за такой реакцией скрывается Эдипов комплекс, т. е. затаенное желание ребенка устранить отца, как соперника в отношениях с матерью. Придав этому греческому мифу, художественно изображенному в трагедии Софокла, универсальное значение, он утверждает, что в этом комплексе отражено «подсознание» всего человечества. Тайная жажда отцеубийства, которой Фрейд объясняет свою теорию libido («похоть»), углубляется идеей «отца садиста», своим насилием угрожающим «моей» личности, ее независимости, и который должен быть уничтожен (устранен), чтобы «я» мог существовать. Эта идея, перенесенная на любой авторитет, в особенности на Бога, как главный источник авторитета, прежде всего воспитательного, приобретает свое метафизическое значение и устрашающий масштаб. Складывается впечатление, что атомная бомба, прежде чем взорваться над Хиросимой, взорвалась в человеческом сознании. Известно, что в духовном плане, плане человеческой психики, можно говорить, прежде всего, о внутреннем непрерывном процессе, который невидимым образом, оказывает влияние на все слои общества, как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. Это влияние особенно заметно проявилось в возникновении современного атеизма и секуляризма, в революционном терроризме, расросшемся в наши дни до мирового масштаба. Секуляризм нашего времени, особенно атеистический, не просто отвергает традиционные общественные структуры, но объявляет Бога виновником во всех антигуманных общественных структурах прошлого. Современный «свободолюбивый» атеизм, особенно после Гегеля, Маркса и Фрейда, понимает отношения Бога и человека, как отношения «Господина» и «раба». Идея Бога рассматривается как высшая точка отчуждения человека от себя самого, как вершина всех запретов и несвободы, и главная задача человека — освобождение от Него и всего того ,что Ему свойственно, что Он несет.

Проблема, о которой идет речь, слишком глубока и серьезна, и требует серьезного рассмотрения. Дух отцеубийства, в отношении ли к Богу, родителям, или любому авторитету прошлого, проявляется в человеческом сознании и подсознании по разному. В чем же искать его корни и причины? Они неоднозначны, трудноуловимы и затрагивают целые пласты человеческого исторического бытия. Мы же здесь ограничимся рассмотрением основных мотивов этого разрушительного инстинкта, и спасения от него, в том смысле, как нам его открывает библейская философия жизни и опыт, на ней основанный.

1. В библейском понимании, «отцеубийство», составляет саму суть первородного греха. Человеческая попытка стать Богом, самовольно, самочинным вкушением запретного плода, а не через согласование своей воли с волей Божественной и исполнение Его заповеди, это первая попытка человека устранить Бога из своей жизни и своего сознания, во имя самообожествления. Эта самоизоляция человека, удаление от Бога, забвение Бога, попрание заповеди, равнозначны «отцеубийству». Сущность безбожия заключена в формуле — «Бог — помеха человеческому счастью». Сатанинский шепот Змея о том, что Бог и Его слово ложны, что настоящая жизнь и знание, вне Бога, сходен учениям Маркса и Сартра о том, что в Боге человек «отчуждается» от своей истинной человечности и святой его долг — отрицание такого Бога ради утверждения собственного достоинства.

Вся история человечества доказывает один неопровержимый факт, а именно, на всем протяжении ее, человек находился и находится перед дилеммой — в чем обрести смысл жизни и достичь полноты своего бытия — в Боге или в самом себе ,т. е. в тварности своего существа и в других таких же существах вокруг себя? Что значит — в Боге и в жизни по благословению Его, или вне Бога, противно Его воле и заповедям. Именно в этом состояло искушение Адама и Евы, и навсегда осталось вечным искушением человека. В глубинах человеческого сознания и подсознания, во всех проявлениях человеческой жизни, сокрыта именно эта дилемма, данная как вызов его свободе. Богоубийство, равнозначное отцеубийству — вот суть человеческого (исторического) падения, убийство Бога в себе, осуждение себя на смерть и (сама) смерть, сначала духовная, а затем и биологическая. Отсюда, единственная, историческая бесспорная данность - человек существо смертное, как смертно все на земле, и земля, и плоды ее, питающие человека. Тленная пища, возводит тленность и смерть, в человеческом сознании, в степень основного закона жизни. *

2. Грехопадение исказило жизнь человека, стало причиной патологичности человеческого существования и его отношения к Богу,к себе, окружающему миру. Поскольку человек, по природе своей, устремлен на ближнего, без которого, его существование не полно, то из этой патологичности рождается двойственное к нему отношение — с одной стороны рабское, с другой, тираническое.Сатанинская ложная свобода, вместо того, чтобы принести человеку ожидаемое освобождение, предает его тирании падшей природы и рабству смерти. Избрав путь «отцеубийства« и насилия над Богом и Его заповедью, человек заражается тиранической психологией, превращается в самовлюбленного тирана, полного жажды (жаждущего) эгоистичного обладания всем, что его окружает. Раб и тиран одновременно, раб и бунтовщик перед сильным, тиран для слабого (по сути, тирания, оборотная сторона рабского бессилия), человек начинает создавать свои собственные авторитеты, своих богов, по своему «образу и подобию». Согрешив, человек не только нарушил заповедь Божию, но породил в себе ложную идею, ложное представление о Боге. В действительности, ложная идея о Боге и есть, цель и суть сатанинского обмана. Отсюда, человеческое падение становится и «падением» Бога, т. е. падением тех богов, которым человек поклоняется — в человеческом сознании Бог перестает быть тем, что Он есть в действительности и не может больше оставаться, для человека с таким сознанием, нормальным Отцом, но становится «отцом садистом»; человек теперь способен быть только рабом или бунтовщиком «отцеубийцей». Таким образом, отношения Бога, природы (мира) и человека, превращаются в судорожную борьбу за власть. Этот отцеубийственный дух, неизбежно кладет свой отпечаток на все человеческие отношения, на всю историческую действительность до сего дня. Эдипов комплекс лишь одно из проявлений, один из ядовитых цветов, проросших из мрачного подземелья «отцеубийства», совершенного в Раю. Отсюда возникла ложная идея, что Бог, общество, власть, государство, учитель, отец — авторитеты , подавляющие человеческую личность и вызывающие бунт против себя.

3. В то же время, если речь идет о бунте против такого Бога, и такого рода авторитета вообще, этот бунт оправдан, потому что направлен против ложного Бога. Непроницаемая греховная тьма помрачила созерцание истинного Бога и Его место заняли идолы, в самой природе которых заложено насилие. Бунту такого характера, истинный Бог неизвестен, а причиной такого бунта, может стать именно подзнательная жажда Его. Поэтому злоупотребление идеей Божества, и создание авторитетов по ее изуродованному «образу», так же как и все преступления, совершаемые в угоду такому псевдобожеству, и раньше и теперь, приводили к атеизму, как форме протеста против ложной веры, но в котором, одновременно, содержалась и тайная, апофатическая, жажда встречи с истинным Богом. Такое «отцеубийство», это, в действительности, странный, болезненный, поиск исстрадавшимся человеком потерянного небесного Отца (Отцовства). Потому что человек, осколками своего исконного здравомыслия, понимает, что опустевший Божий престол не может быть занят никакими идолами и полубогами.

4. Именно такой, вечно «неизвестный», непознанный Бог, Его Отцовство, созерцание и ощущение Которого, было помрачено грехопадением — в центре новозаветного благовествования. Богочеловек Христос открывает Отца Своего и Отца нашего, раскрывает отношения Отца и Сына, как давно забытые отношения Бога и человека, человека с человеком. Поэтому, Церковь Богочеловека, Церковь Сына Единородного есть Церковь и «Отче нашего» *, и Церковь Святых Отцов - «Кто знает Меня, знает и Отца Моего»(ср. Ин. 8,19), и кто чтит Сына, чтит и Отца пославшего Его» (ср. Ин 5,23). «Послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем» (Ин. 6,57), «Отец во Мне и Я в Нем», «Видевший Меня, видел Отца» (Ин. 10,38; 14,9).

Истина о Сыне, как об Откровении Отца, свидетельствует о том, что без проникновения в тайну сыновства, невозможно прозреть святотайну (авт.) истинного отцовства. Отцовство и сыновство неразрывно связаны между собой в двуединой тайне. В человеческой исторической действительности, они пребывают в непрерывном конфликте, часто отрицая и исключая друг друга. Почему тогда в Евангелии им придается такое исключительное значение? Потому что, без сомнения, в истинном отцовстве и сыновстве, скрыты и открыты забытые законы жизни и бытия, нарушение которых искажает все в мире, но следование которым возвращает данную Богом гармонию.

Каковы же эти вечные отношения Отца и Сына, на которых почивают законы бытия? — Сын, вечное Слово Божие, открывает, с одной стороны, Свое единство с Отцом «Я и Отец — одно» (Ин. 10,30), с другой, являет чудную тайну Своего бесконечного смирения перед Ним и послушания Ему — »Отец Мой более Меня» (Ин. 14,28). Открывая Свою вечную единосущность Отцу, Сын говорит -»Все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин. 16,15) и снова, любовно прославляя Отца, добавляет, «Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня» (Ин .7,16). Цель Его слов — доказать истинность Своего учения и Себя Самого, как свидетеля об Отце, но еще, показать чудесную тайну вечного отцовства — источника Своего вечного сыновства и богочеловеческого учения. Подчеркивая волю Отца, Сын, как бы затеняет Себя, отождествляя Свою волю с Его волей — »Ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня» (Ин. 5,30). Даже в минуты глубокой Гефсиманской скорби и богооставленности, Сын обращается к Отцу — «Отче Мой!… не как Я хочу, но как Ты». (Мтф.26,39 ) и добавляет — « Отче Мой ! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне ее не пить, да будет воля Твоя» (Мтф. 26,42). Верность Сына Отцу безгранична, в ней суть и полнота Его сыновства. Отрицание воли Отца и Его отцовства, было бы для Него равносильно отрицанию Самого Себя, самоуничтожению.