То, что эта живая связь православного Востока и его духовных преданий, была очень сильна и в XIV и в XV веках, говорит тот факт, что у дочери Лазаря, Елены (также как и у ее сестры Деспины), жены Георгия II Страцимировича, княза Зеты, духовником был Никон Иерусалимский. Никон, вероятно, пришел с Востока, чтобы стать братом и «старцем» в монастыре Св. Николая Вранинского, метохии Св. Архангелов в Иерусалиме (Др. Душан Глумац, цит.соч., стр.225). По ее просьбе он составил (в 1442 году), известный «Горицкий сборник» духовно поучительных текстов. Сохранилась и его переписка с Еленой Балшич, (позже выданной за Сандала Хранича), наполненная духом синаитского исихазма, расцветавшего тогда от Синая до Киева. То, что Никон Иерусалимский был носителем идей синаитско–святогорского исихазма того времени, ясно видно из другой его рукописи, Шестодневника монастыря Саввина (1439/40), в котором, кроме Шестоднева Св. Василия Великого, хранится и несколько рукописей известных исихастов — Симеона Нового Богослова, Григория Синаита, Каллиста Ксантопула и других, которые в то время были самым любимым духовным чтением (Димитрие Богданович,”История древней сербской литературы», Белград, 1980, стр.223). То, что Никон Иерусалимский находился в непосредственной близкой духовной сявзи не только с Иерусалимом, но и Синаем, видно из его «Повести о Иерусалимских церквях и пустынных местах», также написанной для его духовной дочери Елены. В этой повести он описывает свое путешествие в Иерусалим, на Синай и в Египет, в период между 1398–1412 годами (Дж. Радойчич,”Творцы и сочинения древней сербской литературы», стр. 248–250, Дж. Трифунович «Два послания Елене Балшич и Никонова «Повесть о иерусалимских церквях и пустынных местах», Литературная история V/18, 2890327).

Связи Сербии с Палестиной и Синаем продолжились и во время правления княгини Милицы, Стефана Высокого и Георгия Бранковича, и не прекращались вплоть до XVIII века. Это подтверждается, помимо прочего, и посланием иерусалимского патриарха Теофила, направленного Стефану Высокому, в нем патриарх просит о пожертвовании для монастыря Св. Иоанна Крестителя, близ Иордана. О том, что в общении с Синаем находилась и Босния и что на Синае были, особенно в XIV и XV веках, сербские монахи синаиты, говорит письмо цариградского патриарха Геннадия, в котором упоминается «епископ Боснийский» (вероятно Давид, который находился при дворе герцога Степана), приносивший синайским монахам дары от герцога. (В. Маркович,”Православное монашество и монастыри в средневековой Сербии», 1920,152) . Необходимо подчеркнуть, что в укреплении связей Сербии с Синаем, особую роль сыграл монастырь Св. Иоанна Крестителя, на Меникейской горе, близ города Серез в Македонии, который был Синайской метохией и который, с эпохи царя Душана находился в области, принадлежащей Сербской державе. Кроме этой метохии, существовала и еще одна синайская метохия в Серезе (Byzantinische Zeitschrift 3,1894, 225–329), она была важным центром, через который проходили пути монахов и паломников с Балкана на Синай и обратно, а следовательно, и сербских монахов и паломников.

До наших дней сохранилось немного имен сербских монахов, которые постоянно или временно находились на Синае, и в силу этого, получили название «синаитов». Вспомним некоторые из них. В дубровницких хозяйственных книгах, под датой — 6 июня 1354 года, упоминается синайский монах Никодим, который получал свой депозит во времена князя Николы Барбадина, согласно договору между Дубровчанами и царем Душаном, о монастыре в Стоне. (Сперанский, цит. соч. стр. 64). Ни один ли это из монахов, переселившихся в Палестину, после передачи Дубровчанам Стонского монастыря, по повелению Душана?

Известно, что монахи синаитского характера, вели уединенный образ жизни, очень интенсивно занимаясь не только чтением, но написанием и переписыванием книг. Сохранилось несколько имен переписчиков синаитов славянского (сербского) происхождения. Так, например, на Синае, Иаков и Иоанникий синаиты, переписывают Постную и Цветную Триодь (около 1374), для монастыря Св. Архангелов в Иерусалиме. Игумен Иоаким «будучи игуменом Синайской горы», ставший позже игуменом монастыря Св. Архангелов, передал книгу в этот следующий монастырь. ( Л. Стоянович, «Записи и надписи», кн. II , 4566, стр. 459). На одной синайской рукописи стоит надпись о том, что эту книгу пожертвовал «Богородице Синайской» некий старец Исайя ; не указано, однако, принадлежал ли этот Исайя синайскому братству или книга, что наиболее вероятно, прислана с Балкан (То же, 4433, стр.443) .

Более известен, как личность и переписчик Иоанн Синаит. Во время своего путешествия на Синай, Порфирий Успенский нашел три рукописи руки Иоанна Синаита: Евангелие, Псалтирь и сборник «Словеса душеполезные». На сборнике, рукой некого «старца», по смирению называющего себя «лукавым» и «злым», написана благодарность Иоанну. Старец, благословляя его, называет его «сербским утешением, оградой нищих и надеждой (?), заблудших обращением, безумных учителем, а добрым — светильником благодати». Успенский считает, что Иоанн в 1481 году еще был жив, а В.Розов, восхищенный сборником «Словеса дущеполезные», считает, что он принадлежит Иоанну и причисляет его к сербским писателям XIV века. Доказано, однако, что здесь речь идет об обычных переводных сборниках духовных текстов. Очевидно, что и Иоанн Синаит, является носителем синаитского движения преображения XIV–XV веков, богатые плоды от которого, принесли и сербский и другие православные народы.

Одним из самых значительных представителей сербского монашества, связанных с Синаем и синаитами, (точно не известно, но не исключено, что какое–то время он провел в монастыре Св. Богородицы на Синае), был Иаков, в последствии, епископ града Сереза, в Македонии. Иаков принадлежит группе ближайших учеников преподобного Григория Синаита, родоначальника синаитского движения на Балканах XIV века, которые позже рассеялись, из Святой Горы и Болгарии, по разным краям балканских православных стран. В житии преподобного Григория, об Иакове говорится, что «под его руководством, он достиг такой высоты добродетели, что удостоился архиерейского достоинства, и был поставлен епископом в епархии Сервион». Иаков был личным другом царя Душана. Известно, что какое–то время он провел в окрестностях Призрена, вероятно, по прибытии со Святой Горы, в церкви преподобного Петра Коришского. Эта церковь (пустынь) ранее была метохией Хиландарского монастыря, до тех пор, пока ее не получил в собственность от царя Душана, хиландарский старец Григорий, подвизавшийся там. Существует предположение, что старец Григорий, мог быть знаменитым неизвестным учеником и биографом архиепископа Даниила (Данило), которому мы признательны и за «Сборник жития царей и архиепископов сербских» (Арх. Иустин Попович, «Жития святых за апрель», Житие преп. Григория Синаита, стр. 108. Дж. Радойчич,” Творцы и сочинения древней сербской литературы», стр. 126, 130). Судя по имени, месту, образу жизни и деятельности, можно сделать вывод, что этот призренский Григорий, принадлежит к кругу учеников Григория Синаита, так же как и Иаков, деливший с ним одно время пустынническую жизнь. Если бы это предположение получило подтверждение, а все обстоятельства говорят в его пользу, это бы означало, что исихасты синаитско–святогорского типа пришли в Сербию уже в эпоху царя Душана, прямо со Святой Горы и Македонии.

Каким уважением пользовался Иаков при дворе царя Душана, видно по тому, что он был поставлен, прежде выборов митрополита в Серезе, игуменом задушбины Душана, монастыря Св. Архангелов близ Призрена (Дж. Трифунович, «Инок Исайя», Крагуевац 1980, стр. 15,18). Иаков сохранял духовную связь с Синаем всю свою жизнь, не только в силу своего устремления и устроения, но и потому, что к его митрополии относилась и синайская метохия — упомянутый монастырь Св. Иоанна Крестителя, в котором перекрещивались пути монахов синаитов. Македония и прежде была известна своими связями с «богоходной» Синайской горой. Это подтверждается тем, что большинство синайских славянских рукописей, начиная от тех глаголических X–XI века, болгарских или сербских — македонского происхождения (Сперанский М.Н., цит соч., стр. 57, 82). Митрополит Иаков проявляет заботу о Синайском монастыре и его монахах сербского и славянского происхождения, обеспечением монастыря славянскими книгами. Согласно одной из записей иерея Иоанна (1360 г.), на древнем сербском Евангелии Хиландарского монастыря (от 1337г.), Иаков послал Синайскому монастырю «сугубый трипеснец, т. е. Постную и Цветную Триодь и Часослов, Псалтирь и чтение Златоустово» (То же, стр. 56. Ср. Тих Джорджевич, «Сербские святыни в Палестине, Скопле 1925, стр. 10). Обе Триоди и сейчас хранятся в монастыре Св. Екатерины (когда–то — монастыре Св. Богородицы), на Синае. На Триодях сохранились и трогательные стихи митрополита Иакова, которые свидетельствуют о его любви к Синаю, также как и о том, что наряду с греками, среди монахов синаитов, были и сербы. «О Синай, света моего сияние!» — говорит Иаков в той записи, и добавляет — ”О Синай, сильно желание мое к тебе ! Ты, который в пламени неопалимым явился, сохрани и меня от огня вечного ! И прошу всех братьев, Греков вместе с Сербами, чтобы всегда книги эти оставались в доме Пречистой Девы». (М.Н. Сперанский, цит.соч., стр. 106–107, Ср. Розов В. «Синайцы в Сербии в XIV»).

Все это свидетельствует о том, что народное предание, связывающее появление Синаитов в Сербии, непосредственно с Синаем, также как и основанное на нем, мнение Т.Джорджевича и В. Розова, имеет серьезное историческое основание (Т. Джорджевич, «Сербы и Святая земля», Забавник, приложение к сербским новостям на Корфу, Белград 15 мая 1918 г, В. Розов, цит. соч., стр. 18). Еще профессор Мурко заметил эту тенденцию Сербии, еще с эпохи Святого Саввы, стремления к непосредственной связи с Палестиной и Синаем, т.е с христианским Востоком вообще. Сильное влияние Востока, по его мнению, проявляется в использовании имен (Симеон — Столпник, Савва — Освященный) и постепенном введении иерусалимско–палестинского типа богослужения, которое достигает своей вершины в литургической реформе XIV века (перевод Никодимом Иерусалимского Типикона 1319 года, и Романов типикон); Мурко подчеркивает интересную деталь, что в Сербии сохранилось, даже в первых печатных книгах, не только византийское (5508–09), но, иногда, и восточное «александрийское» (5500–01) летоисчисление, употреблявшееся не только в Египте и Африке, но и в Сирии [8].

Осуществление этого стремления к близости с Палестиной и Синаем, которое не иссякало вплоть до XVIII века, достигает своей вершины с момента прибытия преподобного Григория Синаита и его учеников на Святую Гору и основания монастыря на границе Болгарии с Византией, который со временем, стал очагом распространения учеников «синаитов», как в Болгарии XIV века, так и в сербских краях, особенно в Моравской Сербии, а от них и дальше, в Румынии и России.

Григорий Синаит прибывает на Святую Гору (около 1326 г.) из Синая, через Крит. На Святой Горе он находит общение со святогорскими исихастами, из которых, несколько позднее, выдвинется Св. Григорий Палама. Эта встреча, древних египетско–палестинских, синайских, сирийских и малоазиатских исихастских духовных преданий (оживших и олицетворенных в исключительной личности Григория Синаита и его многочисленных учеников) и святогорского исихазма (который приобрел своего главного носителя и «теоретика», в лице Св. Григория Паламы), — без всякого сомнения, представляет собой самое значительное событие в истории всей византийско–славянской культуры XIV–XV веков. С переходом Григория Синаита со Святой Горы, в область Сербии и Болгарии, расширяется круг его учеников, и одновременно усиливается и его духовное влияние. Тесные связи Сербии XIV века, со Святой Горой (во время правления царя Душана, она входит в пределы сербской державы) и с кругами, представляющими синаитско–святогорский исихазм, способствовали тому, что дух святогорско–синаитского исихазма и его всеобъемлющее влияние, был принесен и в сербские земли.

Благодаря всему этому, косовский и послекосовский период, можно назвать, как бы странно это не прозвучало на первый взгляд ( с учетом трагических событий в нашей истории того времени) — зрелым плодом, выросшем на ниве, заботливо возделанной Неманичами. Это связано с перемещением центра сербской культуры с юга, к Дунаю, в области Моравской Сербии, и тесной связью с этим центром и других сербских земель, Зеты Балшича, и особенно, многочисленных монастырей, расположенных вокруг Скадарского озера. В основании этих событий и духовных процессов, отразившихся на всей культуре православных народов XIV–XV века, и позднее, лежит это синаитско–святогорское исихастское движение. Им, его духом и его духовной и идейной устремленностью, было вдохновлено не только монашество и духовная жизнь того времени, но и церковная и государственная политика, архитектура и искусство, литература, общественное устройство, одним словом, вся общественная жизнь в целом. Только движение такого рода, каким был исихазм, полностью основанное на вере и эсхатологически устремленное, в поиске Вечного, и глубоко уверенное в его реальном присутствии в изменчивом течении времени, — было способно вдохнуть новую жизнь, и обеспечить историческую уверенность обществу, структуры которого были на грани распада и находились в глубоком кризисе, сотрясаясь под внешними ударами и от внутренних смут.

Что касается самой Моравской Сербии в этот период ее существования, то с ним связан особый взлет миссионерского характера. Для Моравской Сербии, движение Синаитов и их деятельность является продолжением кирилло–мефодиевской и святосавской миссионерской традиции. Земли, которые в тот период стали центром сербской духовной, культурной и политической жизни, прежде находились на очень низком уровне духовного развития и просвещения. Едва можно найти в них признаки церковной жизни, с тех пор как они принадлежали Охридской архиепископии; оживление наступило в пору правления царей Драгутина и Милутина. Монастыри и храмы едва упоминаются: область, которую с юга закрывает Западная Морава и Нишава, с востока — Тимок, с запада Дрина, с севера Сава и Дунай, в эпоху царя Лазара мы застаем практически без храмов и монастырей (В. Джурич, ”Сербские державные соборы в Печи и церковное строительство», О царе Лазаре (сборник), стр. 106).

Причиной такого коренного духовного и культурного переворота в этих областях, повлиявшей и на жизнь других сербских областей, послужили тесные связи Сербии, управляемой князем Лазаром, со Святой Горой и православным Востоком вообще. После державных соборов в 1374 и в 1375 годах, после выбора патриарха исихаста Ефрема и неуверенности, возникшей после поражения в Марицкой битве, начались массовые переселения монашества в Сербию, и не только с Афона, но и из других монашеских центров. Это переселение, мудрая политика царя Лазара и его последователей, способствовали тому, что за краткий период появилось множество духовных центров, которые вдохнули в Сербию свой благотворный преображающих дух. Первым таким новорожденным духовным ядром и центром, стал монастырь Раваница. За ним последовали другие церкви и монастыри: Лазарица, Введения в Ждреле (Горняк), Йошаница, Нова Павлица, Дренча, Наупара, Любостыня, Манасия, Павловац под Космаем, Каленич, Липовац в Алексинце, Сисоевац, Копорин, Велуче, Петковица, Жупаневац и другие (И. Божич,”Сербские земли в эпоху Стефана Лазаревича»,Моравская школа и ее время (сборник), стр. 114–116, Ср. В.Джурич, цит.соч., стр. 111). Очень важным в наших монашеских поселениях стало то, что многие из них уже не были общежитиями, как прежде, но наряду с ними, возникали пустынножительные поселения, подобно синайским и святогорским скитам. Такое поселение появилось около монастыря Раваница, в районе Любостыни и Мойсиня; ущелье Ждрела превратилось в малую Фиваиду, с центром в монастыре Горняк, где подвизался Григорий Синаит Младший. Снова населяются скиты в ущельях Метохийской Быстрицы в окрестностях Печа, Дечан и Призрена, а фрагменты фресок, сохранившиеся на их стенах говорят о том, что они были заново отреставрированы именно в то время (один из этих скитов дал патриарха пустынника Ефрема (1375). (Ср. В. Джурич, цит. соч., стр. 106,107,111). В Зете Балшича, в последней четверти XIV века, сформировалось подобное монашеское поселение, своеобразная «Зетская Святая Гора». В этот же период строится группа небольших церквей и монастырей на берегах Скадарского озера (Старчева Горица, Бешка или Брезовица, Морачник, Краина), в том же духе святогорской скитской архитектуры, преобладавшей в то время, благодаря синаитско–святогорскому движению в области Скадарского озера, в Зете до Горняка и Поганова на Ерме (То же, стр. 108,111,117). Такие поселения скитского типа, появлялись спонтанно не только вокруг общежительных монастырей, но и вокруг отдельных личностей, отличавшихся особой духовной силой и притягательностью. Создавали их, в основном пустынники, молитвенные молчальники, которые и со своим прибытием в Сербию, продолжали вести, начатый на Святой Горе или еще где–то, уединенный молитвенный образ жизни.

Константин Философ, создавая житие деспота Стефана Лазаревича и подчеркивая, что жизнь в его стране — «словно церковь Божия», особое место отводит этим монахам пустынникам, ”которые все красоты мира заменили единственно прекрасным Христом». Он пишет о них, помимо прочего, и такое: ”Они живут в дивных пустынях и обителях, таких, что даже и самые ленивые побуждаются притекать к ним. Среди них многие избранники, которые хранят святые добродетели в сих обителях. Есть и молчальники многие, по великому Ефрему (Сирину), и говорят они лишь с шелестом листьев, водой и птицами. Среди них множество монахов, которые непрестанно, трудом воспевают и славят Бога в Троице, подобно непрестанно славящим Его ангелам, так, что можно вторить им :“ Венчаешь лето благости Твоей, и стези Твои источают тук… и холмы препоясываются радостью» (Пс. 64,12–13). (Арх. Иустин Попович,”Житие Св. Деспота Стефана Высокого», Жития за июль, Белград 1975, стр. 418–419).