Утренняя пасхальная литургия должна быть особо торжественная, она называется Stazione a Santa Maria Maggiore, так как исторически она совершалась на Эсквилине в огромной базилике Santa Maria Maggiore (maggiore – великая, огромная). В этой же базилике служилась и рождественская месса, потому что в этой церкви находятся в специальном ковчеге остатки тех яслей, в которые был положен Иисус. Первая пасхальная служба начинается в этой базилике, посвящённой Марии Деве, потому что почитание Сына неотделимо от почитания Матери: Сын и Мать составляют в понимании Католической Церкви такое единство, что их нельзя отделить Одного от Другой. (В следующий раз, когда мы будем говорить о песнопениях в честь Святой Девы, мне хотелось бы сказать о гимнах, которые не все знают. Всем известен гимн Stabat Mater dolorosa, посвящённый Страстной неделе и стоянию у Креста, но есть и парный ему гимн Stabat Mater speciosa, стояла Мать прекрасная у яслей Своего Сына; это гимн с такими же рифмами, по всей видимости написанный тем же Якопоне да Тоди, но о том, как Мария радостно стояла у яслей Своего natus – новорождённого.

Утренняя месса в сам воскресный день начинается с интроита Resurrexi et adhuc tecum sum Alleluia – Я воскрес и отныне с тобою нахожусь, Аллилуйя, и так далее. Словоresurrexit, Он воскрес, становится ключевым для этого богослужения. Читается Первое Послание апостола Павла к корифянам, где говорится о том, что надо отвергнуть старую закваску и, поскольку Pascha nostrum immolatus est Christus, поскольку наша Пасха – принесён в жертву Христос, поэтому будем праздновать не с ветхой закваской, закваской хитрости и нечестия, но с опресноками чистоты и истины. Прочитано апостольское Послание, и поётся градуал – это стих из 117–го псалма (хорошо известный по восточному богослужению: Сей день, его же сотвори, Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь): Haec dies quam fecit Dominus exsultemus et laetemur in ea, и, конечно, Аллилуйя, Аллилуйя. И затем: Pascha nostrum immolatus est Christus – Пасха наша, заклан Христос.

Перед чтением Евангелия, что бывает не так часто, здесь поётся секвенция – пасхальная. Само слово секвенция означает продолжение, от глагола sequor – продолжать, следовать. Вероятно, секвенция получила название от следующего за её пением слова, которое возглашает дьякон – sequentio Evangelii, продолжение Евангелия. Раньше было очень много секвенций, почти у каждого праздника своя. Тридентский собор в XVI веке оставил четыре: пасхальную – Victimae Paschali; секвенцию Пятидесятницы – Veni Sancte Spiritus – Прииди, о Дух Святой, Прииди, о Дух Святой, и лучами нас омой Твоего сияния (в этой секвенции множество рифм, поэтому она называется aure sequentio, золотая секвенция Пятидесятницы); праздника Corpus Christi – Тела Христова (празднуется в четверг после Пятидесятницы) и секвенцию богослужения по усопшим – Dies irae.

Позднее, уже в XVII или в XVIII веке в чин богослужения Семи Скорбей Богородицы Великим постом была добавлена секвенция Stabat Mater. Пасхальная секвенция самая древняя. В основном все секвенции относятся к XIII веку, они написаны регулярным стихом, с рифмами, их достаточно просто понять и перевести. Этого совсем не скажешь о секвенции Victimae Paschali, которая оправдывает другое название секвенции – prosa, проза: она написана распущенным размером, у неё нет своего размера. В большинстве случаев средневековые гимны написаны четырёхстопным хореем или четырёхстопным ямбом, например, золотая секвенция: Veni Sancte Spiritus/ Et emitte caelitus/ Lucis tui radium/Pater pauperum, – это хорей.

Сказать же, каким именно размером написана пасхальная секвенция, невозможно, и только григорианика даёт возможность её спеть. Строгие законы григорианского пения позволяют спеть практически любой текст, написанный размером или без размера, поэтому эта секвенция и может звучать. Современные же композиторы, особенно в XVII‑XVIII веках, мучались, создавая полифонические варианты Victimae Paschali. Автор этой секвенции (которым был либо Ноткер Заика из Санкт–Галлена в IX–Х веке или Випон Бургундский в XI веке, то есть секвенция написана в X‑XI веке, не позже; вряд ли её автором мог быть Адам Сен–Викторский, живший в XII веке), конечно, рифмовал словоPaschali с Christiani, но в дальнейшем первая строка была продолжена словом laudes – Victimae Paschali laudes immolent Christiani. И дальше рифмуется oves с peccatores – овец с грешниками, а Агнец искупил овец: Христос невинный с Отцом примирил грешников – Agnus и peccatores. Дальше: Mors et vita duello conflixere mirando dux vitae mortuus, regnat vivus – сегодня, как правило, поют, ставя ударение на vivus, но, вероятно, первоначально, когда Ноткер или кто‑то другой создавал эту секвенцию, вторая строка кончалась не словом mirando, а словом dux из третьей строчки, которое рифмовалось с vivus: Mors et vita duello conflixere mirando dux – vitaae mortuus, regnat vivus; dux и vivus – вот такая рифма получалась. Поскольку размер свободный, то можно перенести одно слово из одной строки в другую без каких бы то ни было последствий.

Мы с Сергеем Сергеевичем Аверинцевым когда‑то давно говорили на эту тему, он тоже склонялся к тому, что если это писал Ноткер, то он рифмовал dux с vivus. Он, конечно, напевал, но, к сожалению, мы не знаем, что он напевал, потому что эти стихи, которые написаны без всякого размера и с неожиданно выскакивающими рифмами, потом, в общем, вышли из употребления. Ни одна другая секвенция и ни один другой гимн такого типа вообще не поётся. Из всех текстов, для которых существуют распевы, эта секвенция – наиболее архаичная.

Разумеется, я ни на чём не настаиваю, просто я говорю о том, что эта секвенция от своего создания автором до появления традиционно григорианских распевов могла проделать какую‑то эволюцию. Эта секвенция представляет собой совершенно уникальный случай в латинской гимнографии Средневековья, такого из того, что поётся, больше нет. Всё остальное, что в том же стиле писали Ноткер Заика или Хильдегарда Бингенская, не имеет распевов, не поётся; из церковного обихода это всё ушло, сохранившись только в средневековых рукописях и в научных изданиях. Далее, строки могут быть длиннее, а могут быть короче. Например,

Scimus Chrstum surrexisse

A mortuis vere:

Tu nobis victor Rex miserere

Текст напечатан в три строки, но, конечно, здесь их две: surrexisse a mortuis vere – это одна строка. Понятно, что для Ноткера не имело никакого значения, сколько слогов в строке: он мыслил какими‑то другими категориями. Его поэзия была скорее тоническая, чем силлаботоническая, тогда как все традиционные тексты для пения начиная с IV века, с Амвросия Медиоланского, – это всё силлаботоника. То есть ещё во времена амвросианства, ещё до григорианики в основу пения клались силлаботонические тексты. А вот эта эпоха IX, X, отчасти XI веков, когда начали писать секвенции, была странным взрывом, стали возникать тексты, написанные совершенно непонятными, загадочными и необъяснимыми размерами. На сегодняшний день это делает секвенцию Victimae Paschali, конечно, совершенно уникальной, ничего подобного среди григорианских гимнов больше нет.

Итак, поётся секвенция, затем читается Евангелие – начало 16–й главы Евангелия от Марка, и после этого месса продолжается своим чередом. Надо сказать, что после строфыSurrexit Christus spes mea: praecedet suos in Galilaeam, то есть Воскрес Христос, моя надежда, и будет ждать вас в Своих, или вас там, в первоначальном тексте было vos вместоsuos: будет ждать вас в Галилее. Vos на suos заменил Тридентский собор. Тот же Тридентский собор выкинул ещё одну строфу из этой секвенции. Она звучала: Credendum est magis solae Mariae veraci qaum iudaeorum turbae fallaci – Надо верить больше одной правдивой Марии, чем лживой толпе иудеев. Этот куплет, stanza, исключённый в миссале, изданном после Тридентского собора, с тех пор уже в богослужебные книги не включался. Какими причинами руководствовались отцы Тридентского собора, исключая эту строфу из текстов, сказать невозможно. В это время средневековый антисемитизм был в полном разгаре, и, может быть – всё‑таки собор есть собор, – отцы Тридента чувствовали, что всё же как‑то ненормально всё валить на иудеев.

Заканчивается литургия опять‑таки троекратным Alleluia после Missa est и Deo gratias – Благодарение Богу, и в течение всей пасхальной недели перед Евангелием будет звучать эта секвенция. Она поётся вплоть до субботы in albis deponendis – следующей пасхальной субботы, когда катехумены снимали белоснежные одежды. До этой субботы они ходили в своих крещальных белых одеждах, в субботу или в воскресенье их снимали, поэтому следующие после Пасхи суббота и воскресенье называются in albis.

Если проследить содержание интроитов на пасхальной неделе, то они, как правило, все говорят о катехуменах, которые совершили переход через Красное море, переход к праведности, совершили духовное восхождение, родились заново, открыли для себя новый свет, и т. д., то есть в начале каждой мессы хор через интроит обращается к этим катехуменам. Хотя большинство церковных гимнов были написаны уже к XII‑XIII векам, существует один пасхальный гимн более позднего времени, он написан в год, когда уже была открыта Америка. Это гимн O filii et filiae, О сыновья и дочери. Этот гимн был написан для чина поклонения Святым Дарам.