Итак, Стендаль, как «дитя революции» пытается рассуждать о христианстве как об истории, но вынужден признаться, что во всех наших переживаниях – хотим мы того или нет, но присутствует тот огромный поток, который порожден словом апостола Павла. Я все чаще прихожу к выводу о том, что не было бы посланий св. апостола Павла — не было бы и сегодняшней европейской цивилизации. Именно этот небольшой сборник текстов в составе Нового Завета все‑таки лежит у истоков нашей европейской культуры нового времени.

Я напоминаю, что свой взгляд на базилику в San Paolo Стендаль бросает с Колизея, на верхних ступенях которого, он в это время стоит. Колизей, говорит Стендаль, можно обозревать с трех или четырех совершенно разных пунктов. Самое, пожалуй, прекрасное зрелище открывается любителю с арены, где сражались гладиаторы. Гигантские руины обступают его со всех сторон. Что меня волнует больше всего – это чистейшее голубое небо, которое видишь сквозь окна верхней части здания на северной стороне Колизея. Сколько раз видел я это на фотографиях, на картинах, на гравюрах, на современных открытках. Я думаю, что авторы этих фотографий и те мастера, которым заказывались сегодняшние открытки — они никогда не читали Стендаля, но как французский писатель, так и они заметили, что это какая‑то удивительная картина. Надо сказать, что древний архитектор всегда строя то или иное здание имел в виду его окружение, рельеф местности, деревья, которые его окружают, наконец, действительно, небо. И именно под римским небом древний художник мог построить именно Колизей. Я плохо воспринимаю Колизей как произведение архитектуры. Правда Стендаль говорит: «Мир не видел ничего столь же величественного. Общая высота здания 157 футов, а окружность снаружи 1641 фут, арена, на которой сражались гладиаторы, имеет напрямую 182 фута в ширину.

При посвящении Колизея Титом римский народ с удовольствием смотрел, как умирали там 5 тысяч львов, тигров и других хищных животных и около 3 тысяч гладиаторов, игры длились 100 дней.» Да, действительно, величественное описание, интересно для историка и то, что Веспасиан построил Колизей на том месте, где до этого были пруды и сады Нерона. Интересно, что во времена Цезаря и Цицерона здесь был почти что центр Рима и, наконец, что само название «Colosseo» — этот «амфитеатр» получил по той причине, что здесь перед ним стояла колоссальная мраморная статуя Нерона 110 футов высотой, но на самом деле для нас всех Колизей значим совсем другим, не своей архитектурой.

Императоры предали мученической смерти множество христиан, вступив в борьбу с проповедью св. Павла и новой религией, которую он возвещал рабам и беднякам – вот почему к этому зданию в средние века относились с таким благоговением.

Только благодаря этому оно не было окончательно разрушено. Колизей – это мученичества тех, на чьем свидетельстве основана наша вера.

Когда мы берем в руки церковный календарь, то мы, листая его, буквально каждый день обнаруживаем в нем, да, подчеркиваю, без какого‑то бы ни было исключения каждый день имена мучеников, умершие за Христа в первые три века нашей эры. Мучеников, умерших за Христа прежде всего в это вечном городе, в Риме и не в последнюю очередь в Колизее.

Сегодняшний Колизей – это, действительно, храм под открытым небом, это место, ступая на землю которого как‑то очень остро переживаешь нашу личную причастность к древнейшей истории христианства, к тому свидетельству первых христиан, благодаря которому мы с вами стали и становимся христианами. Императоры предали мученической смерти множество христиан, и только благодаря благоговению перед этим событием он не был окончательно разрушен в средние века.