Марк Смирнов:

Диалог такой, конечно, возможен, и мне кажется, что он даже необходим, потому что в настоящий момент наиболее я бы сказал, прогрессивная часть как и Римско–Католической Церкви, так и, особенно, реформистские, либерально настроенные силы в иудаизме, они действительно вырабатывают какие‑то совершенно новые принципы взаимоотношений, они стремятся к диалогу, и самый главный момент: они взаимно отказываются от претензий друг к другу и от миссионерства.

Тут же я могу сказать, что приблизительно аналогична модель взаимоотношений Римско–Католической Церкви и с Исламом — опять‑таки, Церковь предполагает, что спасение возможно и в других религиях, но здесь я бы хотел передать микрофон Юрию Табаку, который гораздо больший специалист именно по проблемам диалога.

Юрий Табак:

Я согласен со всем, что было сказано, единственное, я хотел бы добавить следующее: что касается диалога иудеев с христианами, то, конечно, важное значение имеют иудейские корни раннего христианства, и принадлежность раннего христианского благовестия к кругу еврейской устной традиции, но вместе с тем, нельзя переоценивать, как это часто делается, факт общности части Священного Писания христиан — Ветхого Завета и еврейских писаний Танаха. На самом деле, Танах, в контексте раввинистического иудаизма, вовсе не то же самое, что Ветхий Завет у христиан. Это касается и базовых идеологических положений христианства и иудаизма. Мне кажется, было бы более целесообразно ориентироваться даже не на теологическую общность, а на историческую общность, на взаимодействие двух общин в истории, где мы имеем не только много негативных примеров, но и позитивных, и тут есть много, о чем можно поговорить. Например, кстати, что касается сегодняшней темы нашего разговора — иудеи недавно отмечали праздник Хануки — праздник освобождения Палестины от греческих завоевателей в 165–м году до нашей эры. Так вот многие исследователи считают, что довольно поздняя традиция украшать во время Хануки ветки деревьев игрушками появилась не без влияния традиций Рождества. И таких примеров можно привести довольно много.

Джованни Бенси:

Я хотел бы обратить внимание на одно обстоятельство, которое довольно интересно: сведения об Иисусе, которые содержатся в Коране, взяты большей частью как раз не из канонических Евангелий, в той форме, в которой мы их знаем сегодня, а именно из апокрифических Евангелий и других апокрифических книг. Отец Георгий, что такое апокрифы, и что нам они говорят о рождении Спасителя и других аспектах его жизни?

Георгий Чистяков:

Конечно, имеет смысл поговорить об апокрифических Евангелиях, но мне бы хотелось сейчас сказать совсем о другом, продолжая мысль Юрия Табака: диалог возможен, и он есть, только диалог этот возможен, когда мы обращены не полностью в прошлое, а решаем какие‑то проблемы сегодняшнего дня.

Мне вспомнилось, как во время Второй мировой войны Анна Франк и ее родственники в Амстердаме праздновали Рождество Христово вместе с теми голландцами, которые помогали этим двум еврейским семьям скрываться от нацистов. Наверное, опыт встречи со Христом, и праздником Его Рождества, который пережила 14–летняя Анна Франк в середине ХХ–го века, абсолютно бесценны, и, честно говоря, сегодня он волнует меня гораздо больше, чем апокрифические Евангелия.

Я бы хотел ещё сказать о том, что, всё‑таки, в большинстве своем, православные празднуют Рождество 25 декабря по новому стилю — и Константинопольская, и Антиохийская, и Александрийская Патриархии. Что же касается католиков, то среди них есть такие, которые празднуют Рождество по старому стилю, то есть 7 января — украинские грекокатолики. Поэтому та мысль, которая прозвучала вначале о том, что календарь, это совсем не самое главное, она должна сегодня быть центральной, я бы хотел ещё сказать о том, что мы на самом деле не знаем даже даты Рождества, потому что царь Ирод умер в 4–м году до нашей эры, а Иисус родился при царе Ироде. Что же касается переписи, которая упоминается в Евангелии от Луки, то она была в 6–м году нашей эры, то есть через 10 лет после рождения Иисуса, однако все эти события совмещаются, сливаются воедино в чём‑то значительно более важном — диалог между Богом и человеком вступил в новую стадию. Именно об этом повествуют канонические Евангелия, что же касается апокрифов, то, наверное, потому они и были отвергнуты Вселенской Церковью, что они размениваются на мелочи — размениваются на детали. Знаменитый пассаж из апокрифов о том, как маленький Иисус оживлял глиняных птичек, он очень хорошо показывает нам, что такое апокриф — Иисус уже ребенком предстает здесь, в апокрифе, как типичный восточный чудотворец, почти факир, который глотает огонь и так далее — он оживляет игрушечных птичек. Иисус Евангелия, как и Иисус Корана — это один и тот же человек, который занимает в истории человечества уникальное место — он абсолютно прост, все его чудеса связаны только с одним — с исцелением больных, и с той помощью, которую Он, или Бог через него оказывает человеку в самых трудных, самых страшных и безвыходных ситуациях.

Джованни Бенси:

Между прочим, эта история с птичками — это чудо с птичками рассказывается и в Коране, Мохаммед, очевидно взял его из апокрифической литературы. Но теперь я хотел бы обратится к Марку Смирнову еще раз, и попросить его подвести итоги. У меня возникает такой вопрос: видите ли вы, несмотря на все различия и расхождения, нечто общее в христианской, исламской и иудейской традициях, отражающих Рождество Христово, и может ли это общее, если вообще оно есть, служить для взаимопонимания трех родственных религий?

Марк Смирнов: