жизнь политику национального, духовного и культурного изоляционизма.

Именно по этой причине интересы части православных фундаменталистов и

коммунистических лидеров на сегодняшний день совпадают.

Одновременно с этим усиливаются и охранительные тенденции в плане

сохранения ритуала, богослужебного славянского языка, а также церковных,

а зачастую и просто народных, в том числе, и языческих обычаев. Цитиро-

ванный выше О. Платонов говорит даже о плодотворном синтезе русского

православия и славянского язычества. «На Руси, — пишет Платонов, — пра-

вославное христианство стало добротолюбием, вобрав в себя все прежние

народные взгляды на добро и зло и оптимистическую веру в добро». Инте-

ресно, что Платонов не имеет понятия о том, что слово «добротолюбие»

(греч. «филокалия») не имеет никакого отношения к славянскому язычеству

и является всего лишь названием греческого сборника аскетических текстов

IV‑XVIII вв., переведенного на славянский язык Паисием Величковским, а

на русский — Феофаном Затворником. На первый план не только у Платоно-

ва, но и у огромного числа других современных авторов выдвигается идея

верности традициям прошлого, однако опять‑таки достаточно недалекого: в

плане ритуала и языка, главным образом, XVII века, а в смысле обыденного

благочестия, обычаев и быта — XIX–го. Православие начинает восприни-

маться именно как русское православие, как вера славянских народов, а цер-

ковнославянский язык как непременное условия исповедания.

Достаточно сильны среди православных людей в России сегодня эсхато-

логические настроения. При этом ожидание конца света имеет почти всегда

политический привкус (как это было у русских старообрядцев в начале во-

семнадцатого века). Эсхатологические ожидания сегодня сочетаются с не-

приятием демократических реформ и той открытости по отношению к Евро-

пе, которая сегодня утверждается в России. Признак приближающегося конца

света эти люди видят в том, что Россия перестала быть великой державой и ут-