Общество в целом, без сомнения, ждет от Церкви какого‑то участия в его жизни и уже давно заранее поддержало Церковь: на вопрос, кто может помочь России выйти из кризиса (не только в морально–психологическом плане, но именно из общего кризиса), основная масса респондентов во время опросов в течение всех этих лет неизменно отвечала — Церковь. Теперь этот ответ уже не звучит так часто, но все же встречается. Так чего же именно ждет общество от Церкви?

Где начинается дорога, ведущая к храму? В основной своей массе люди приходят в Церковь, потому что их толкает туда беда — болезнь, собственная или близких, смерть кого‑то из родных, алкоголизм в семье, потеря работы, проблемы с детьми и т. д. Приходят сюда с надеждой, но не на Бога, а на чудо. В результате, эта надежда заводит их в тупик. Они начинают смотреть на Бога, веру и Церковь как на средства для решения их конкретных жизненных проблем. Ищут не новой жизни, а восстановления прежнего благополучия. Используя евангельское выражение, пытаются вливать новое вино в ветхую мехи или ставить на старую одежду заплату из небеленой ткани.

Однако, как только мы начинаем видеть в Боге средство, христианство наше само собой превращается в язычество. Сюда сразу же проникают товарно–денежные отношения, принцип do ut des (лат. — "ты мне — я тебе"). В результате я отдаю деньги не в силу того, что просто этого хочу или пытаюсь тем самым помочь кому‑то из тех, кто нуждается в помощи (что естественно для христианина), а в надежде на вознаграждение.

Разумеется, такого рода трансформация христианства происходит у нас далеко не в первый раз в истории — появление интерполированного в трех местах подряд и поэтому настойчиво звучащего как рефрен en phanero (греч. — "явно") в византийских рукописях Евангелия от Матфея (6:4,6,18) выдает стремление редакторов (1) ориентировать читателя на легкий результат и зримую пользу, которая проистекает от того, что ты даешь милостыню, молишься или постишься;"чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно"(Мф.6:4), С добавленным en phanero ("явно") текст приобретает принципиально новое звучание — молись, постись и давай милостыню, и Бог воздаст тебе явно. Причем логическое ударение падает именно на слово"явно", трижды повторенное в тексте, причем во всех трех случаях в конце стиха.

Вообще религиозность большинства в прошлом была нередко нацелена на зримое воздаянию. Не случайно поэтому в"Откровенных рассказах странника"(2) говорится о трех путях — раба, который служит Богу из страха перед будущими муками, наемника, служащего в надежде получить награду, и, наконец, сына, который все, что делает, делает просто из любви к Богу.

Сегодня первые два пути, если использовать терминологию странника, уже никого к Богу не приведут — остался третий, сыновний путь любви, полностью соответствующий духу Евангелия и абсолютно свободный, но с трудом различимый для человека, воспитанного в условиях тоталитаризма и несвободы.

В результате, приходя в храм, человек нередко узнает, за сколько и перед каким именно образом поставить свечку, за сколько заказать молебен (с водосвятием или без оного) и т. п., но не получает никаких сведений о том, что Иисус, к Которому мы пришли, может помочь нам изменить не обстоятельства вокруг нас, чего нам так хочется, а нашу жизнь, вернее, даже нас самих, дав нам новые силы 1–1 новые возможности. Не узнаем, и что такое Его искупительная жертва, и чем христианство отличается от других религий.

Человек, в поисках помощи, которую надеется полнить от Бога, приходит в храм, где, как правило, совершаются литургии, во время которых причащаются 3–4 прихожанина) господствует чистой воды средневековое"невегласие"и царствуют самые невероятные формы обрядоверия, причем нередко это даже не зависит от священника, который, будучи назначен на такой приход, мог еще проповедовать, но потом увидел, что это никому здесь не нужно, и просто замолчал, а в результате потерял все имевшиеся некогда у него задатки. Такие приходы в большинстве своем крайне консервативны) что объясняется не консервативностью взглядов духовенства, а диктатом старых прихожанок. Их прошлые заслуги просто неоценимы, ибо именно они в советские времена отстояли и сохранили Церковь) но теперь они и, главное, пришедшие им на смену старушки следующих поколений (в недавнем прошлом вполне советские люди, даже члены партии!) отстаивают крайне консервативные формы церковной жизни, думая) как заметил в интервью"Независимой газете"от 13 апреля 1996 г. Патриарх Алексий Второй) что они сохранились в неизменном виде чуть ли не с апостольских времен) и не догадываясь, что многие из фанатически защищаемых ими установлений обязаны своим происхождением недавнему и даже советскому прошлому, На таких приходах иной раз чуть ли не самым важным"догматом"Православной Церкви становится требование не чистить зубы перед причащением) говея, не умываться, не мыться три дня после таинства елеосвящения, не есть бананы (ибо это обезьянья еда) и проч.

Если мы хотим, чтобы эта ситуация изменилась или хотя бы ночами изменяться, то необходимо понять, что в центре нашего внимания должна оказаться жизнь беспомощных и бездомных, тюрьма и больница, говоря шире, все, что творится в жизни людей вокруг нас. По слову Иисусову - "Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его:"приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и Вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне". (Мф.25; 34–36.).

Ограничиваться ритуалом, восстановлением храмов, устройством воскресных школ и православных гимназий абсолютно бесперспективно и, более того, аморально.

Размышляя над словами св. апостола Павла в"Деяниях"(3:6) ( "Серебра и золота у меня нет; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи"), мы должны понять, что сегодня Церковь призывается не просто к оказанию материальной помощи страждущим, но к устроению (иногда при монастырях, иногда в зданиях бывших военных казарм — это к вопросу о взаимодействии Церкви и армии) домов, где бы бомжи, беженцы и освободившиеся из тюрем лица могли бы жить и трудиться. Пусть сначала таких домов будет совсем немного, но начать эти труды просто необходимо. Программа эта может быть реализована не в границах 5–6 общин, а только всей нашей Поместной Церковью вместе, причем, разумеется, не за один год. Речь идет не о каких‑то конкретных мероприятиях, а именно об общей направленности церковной деятельности. Важно, чтобы по ней, а не по контактам с различными государственными структурами, судило о Церкви наше общество, верующие и неверующие люди.

Слова Иисусовы"Вы не знаете, чему кланяетесь"(Ин.4: 22) звучат сегодня особенно актуально. Люди в нашей стране, испытывая религиозные чувства, в подавляющем большинстве не знают, во что они верят. Они приходят в храм причастить или приложить к мощам ребенка, ибо это"полезно для здоровья", и зачастую этим ограничиваются. Причем происходит это не в силу отсутствия возможностей для религиозного образования, а по той причине, что Церковь заявляет о себе сейчас главным образом восстановлением храмов и торжественными богослужениями (ритуалом), но не чем‑то другим, не тем служением беспомощным, к которому она призвана по слову Иисусову: "алкал Я, и вы дали Мне есть" (Мф.25, 35).

Когда Церковь будет ориентировать своих чад именно на христианское действие как на главнейшую свою задачу, очень быстро станет ясно, что вопрос в том, как именно, лицом к алтарю или к народу, читать Евангелие во время литургии, и многие ему подобные вопросы для Православия не являются проблемными. Единственная, по сути, для христианина принципиальная проблема заключается в другом — как сделать, чтобы наша вера реализовывалась не только в молитве и постах, но во всей нашей жизни.

В советские времена, когда Церковь была полностью лишена возможности свидетельствовать о Христе делами и религиозность была сведена к т. н."удовлетворению религиозных потребностей", т. е. к одному только ритуалу, вообще типичная для восточного христианства ориентированность на пост, молитву и духовное чтение выросла до чудовищно гипертрофированных размеров. Отсюда и вовлеченность всех почти без исключения верующих в ересеманию (выражение матери Марии) (3) и в борьбу богословского характера. Отсюда и вывод, что без этой вовлеченности в борьбу с"еретиками"нельзя быть православным человеком.