Я хорошо помню Советский Союз, а молодым уже приходится рассказывать. Жизнь в нем была в общем и целом вполне сносной, но одна вещь казалась мучительной: постоянная и вездесущая ложь. Миллионы людей тратили огромные силы, средства и время на то, чтобы уверять друг друга в своей преданности делу партии и правительства, которые экономили на всём, кроме пропаганды — но никто, даже сами пропагандисты, не верили в искренность этих слов. Когда в 1991 году партию запретили, а правительство отменили, никто и слова не сказал в их защиту. Так великая ложь утащила за собой в небытие великую страну — и я не хочу, чтобы это повторилось с Россией.

Мы не просто движемся в этом направлении, мы уже перешли за некую черту, когда власти в принципе не верят. Если завтра первый канал сообщит, что в нашем родном городе на митинг в защиту партии власти вышло столько-то тысяч граждан, причем совершенно бесплатно и добровольно — кто этому поверит? Скорее всего, мы скажем что-то-вроде: «Ну, на самом деле их было раз в пять меньше, да и тех согнали по разнарядке и за деньги». Это знаем и мы, и участники митинга, и его организаторы, и те, кто расскажут про этот митинг с телеэкрана. И вот одни уже просто вынуждены сгонять дворников и студентов, а другие вынуждены врать про их небывалое количество — раз всё равно поделят на пять, значит, надо умножить сначала на десять. И самое, может быть, печальное, что в этой ситуации настоящим сторонникам партии власти уже не собраться по собственной воле на митинг, для них уже не предусмотрено места в сложившейся системе. Хочешь сказать от себя — присоединяйся к чужой лжи.

А ведь такие сторонники есть, и я уважаю их выбор. Я не думаю, что они заслужили такого отношения: дескать, только за деньги можно любить свое правительство. Я вообще считаю, что нынешние наши правители, особенно если сравнивать их с теми, что были у нас за последние сто лет, смотрятся неплохо. Но мне очень не нравится система, при которой они оказываются принципиально несменяемыми. И уж совсем неприятна мне постоянная ложь по этому поводу: про честные выборы, про независимое телевидение и тому подобное. Особенно нетерпимо такое положение для христианина: это самое настоящее фарисейство, а мы прекрасно помним, что именно оно вызывало самые резкие упреки со стороны Христа. Вор и блудница могут покаяться, но фарисей даже не видит необходимости в покаянии.

Честнее было бы сказать: страна к демократии не готова, будем пока править сами, как сочтем нужным, а вы живите своей частной жизнью и ни во что не вмешивайтесь. Ничего неприемлемого в таком подходе нет, так жила большая часть человечества на протяжении большей части его истории, в том числе и в христианских странах. Правда, в нашей стране модели, построенные по этому принципу, оказались непригодными и в 1917, и в 1991 году. Видимо, время теперь другое.

Особенно показателен пример с контрольной для старшеклассников, которую московские власти вдруг назначили как раз на время митинга. Казалось бы, совершенно правильная задача: не пускать детей туда, где и взрослые не уверены в собственной безопасности — была решена самым провальным образом. И школьникам, и педагогам (в том числе и тем, кто голосовал за партию власти) испортили выходной. Дети это поняли так: они нас побаиваются, но не хотят в этом признаться. Учителей власть поголовно объявила оппозиционерами, зато перед родителями выставила их рьяными поборниками режима… Помнится, раньше в школах проводили особые «уроки мужества» — а вот уроком чего стала в век социальных сетей эта контрольная?

Я больше всего хотел бы жить в конституционной монархии, мне кажется, этот строй лучше всего подходит России. Но это пока из области мечтаний. Я вполне готов жить и в государствах иного типа, оставаясь реалистом. Но я не хочу участвовать в большой лжи: например, делать вид, что это я избираю правителей, которых кто-то назначил без моего согласия. Я уже один раз видел, чем это кончается.

А есть ли нынешним правителям альтернатива? Слава Богу, пока нет — и поэтому я совершенно не представляю себе никакой «цветной революции» (а на самом деле — смены правящих элит в рамках той же модели). Но, с другой стороны, была ли в СССР альтернатива «жигулям»? Тоже нет, если не считать «москвичей» или, простите, «запорожцев». И как же возникла эта альтернатива — а точнее, десятки и сотни других опций? Да очень просто: появилась возможность производить или импортировать другие модели. В конкурентной борьбе победили другие машины, притом своя ниша осталась и у «жигулей»: надо же на чем-то с дачи картошку возить.

Если в нашей стране появится возможность настоящей политической конкуренции по единым и относительно честным правилам, то… нет, я не жду, что в Заполярье начнут расти ананасы, а в Думе окажутся исключительно честные и бескорыстные люди. Но альтернатива «жигулям» точно появится, и не одна. Не сразу, не завтра, и это даже хорошо — пусть пока остается у власти та же самая партия. Но пусть она получает столько мест в Думе, сколько дадим ей мы, избиратели, а не сколько нарисует очередной волшебник из Азбакана-Избиркома. Пусть она учится находить компромисс с другими партиями, такими же, по сути, несовершенными, как и она сама, разговаривать с не менее несовершенными избирателями. Пусть станет партией реальных дел, а не виртуальных картинок — а мы оценим эти дела.

Можем ли мы тогда выбрать кого-то не того? Разумеется, можем. Значит, надо будет очень внимательно проследить, что этот «не тот» ушел через один президентский срок, а не остался «навсегда». Нередко можно услышать, что Гитлер пришел к власти в результате выборов… Как именно он пролез наверх, используя любые способы, это отдельная история: его партия не получила в Рейхстаге и 50 % мест. В любом случае, нацистской Германия стала не в результате выборов, а потому, что сразу после назначения Гитлера рейсхканцлером вся система демократических институтов была демонтирована, а власть сосредоточена полностью в его руках. Переизбрать его немцам уже не дали… точнее, они сами позволили ему править страной без перевыборов.

Это и в самом деле показательный урок. Так что пусть лучше каждый чиновник знает, что завтра власть может смениться волне демократическим путем — и значит, отвечать он будет не перед своим начальником, насколько был ему предан, а перед законом: как он его соблюдал, как исполнял возложенные на него обязанности. Вот, полагаю, основная причина знаменитого высказывания Черчилля: демократия — очень плохой вид государственного устройства, но остальные, к сожалению, еще хуже. Думаю, он был совершенно прав, если говорить о Британии прошлого века и о России века нынешнего. О странах типа Северной Кореи судить не берусь, но я туда не хочу.

Мечтать о возвращении в некую сословную, средневековую Русь тоже, конечно, можно. Она, наверное, была оптимальным государством для общества, в котором большинство не умело читать и никогда не выезжало дальше базара в соседнем городке. Мы едва ли всерьез хотим вернуться в те времена, ну, а если кто хочет — тайга большая, можно последовать примеру семьи Лыковых, и никаких тебе цифровых искушений.

Думаю, у нынешней России есть ровно два пути: или трудное и постепенное строительство настоящего гражданского общества, удобного пространства для людей с очень разными взглядами, но общими правилами игры, или… закручивание гаек, а потом очередной бессмысленный и беспощадный русский бунт — вполне возможно, после него не останется уже и такой страны на карте. Лодку раскачивать не надо, согласен, но если она дала течь, надо вычерпывать воду и надо, в конце-то концов, выгребать к какому-то берегу, а не делать вид, что нам и так хорошо, посредине озера в дырявом суденышке.

Лично я выходил на площадь не за победу сил света над силами тьмы (хватит уже, пожалуй, таких побед), а за честность и адекватность политической системы. За конституцию и законы нашей страны — они не идеальные, но очень даже неплохие, особенно если их выполнять последовательно, а не только когда удобно. Я предлагаю попробовать.

49. Народ как подросток