Если в нашей стране появится возможность настоящей политической конкуренции по единым и относительно честным правилам, то… нет, я не жду, что в Заполярье начнут расти ананасы, а в Думе окажутся исключительно честные и бескорыстные люди. Но альтернатива «жигулям» точно появится, и не одна. Не сразу, не завтра, и это даже хорошо — пусть пока остается у власти та же самая партия. Но пусть она получает столько мест в Думе, сколько дадим ей мы, избиратели, а не сколько нарисует очередной волшебник из Азбакана-Избиркома. Пусть она учится находить компромисс с другими партиями, такими же, по сути, несовершенными, как и она сама, разговаривать с не менее несовершенными избирателями. Пусть станет партией реальных дел, а не виртуальных картинок — а мы оценим эти дела.

Можем ли мы тогда выбрать кого-то не того? Разумеется, можем. Значит, надо будет очень внимательно проследить, что этот «не тот» ушел через один президентский срок, а не остался «навсегда». Нередко можно услышать, что Гитлер пришел к власти в результате выборов… Как именно он пролез наверх, используя любые способы, это отдельная история: его партия не получила в Рейхстаге и 50 % мест. В любом случае, нацистской Германия стала не в результате выборов, а потому, что сразу после назначения Гитлера рейсхканцлером вся система демократических институтов была демонтирована, а власть сосредоточена полностью в его руках. Переизбрать его немцам уже не дали… точнее, они сами позволили ему править страной без перевыборов.

Это и в самом деле показательный урок. Так что пусть лучше каждый чиновник знает, что завтра власть может смениться волне демократическим путем — и значит, отвечать он будет не перед своим начальником, насколько был ему предан, а перед законом: как он его соблюдал, как исполнял возложенные на него обязанности. Вот, полагаю, основная причина знаменитого высказывания Черчилля: демократия — очень плохой вид государственного устройства, но остальные, к сожалению, еще хуже. Думаю, он был совершенно прав, если говорить о Британии прошлого века и о России века нынешнего. О странах типа Северной Кореи судить не берусь, но я туда не хочу.

Мечтать о возвращении в некую сословную, средневековую Русь тоже, конечно, можно. Она, наверное, была оптимальным государством для общества, в котором большинство не умело читать и никогда не выезжало дальше базара в соседнем городке. Мы едва ли всерьез хотим вернуться в те времена, ну, а если кто хочет — тайга большая, можно последовать примеру семьи Лыковых, и никаких тебе цифровых искушений.

Думаю, у нынешней России есть ровно два пути: или трудное и постепенное строительство настоящего гражданского общества, удобного пространства для людей с очень разными взглядами, но общими правилами игры, или… закручивание гаек, а потом очередной бессмысленный и беспощадный русский бунт — вполне возможно, после него не останется уже и такой страны на карте. Лодку раскачивать не надо, согласен, но если она дала течь, надо вычерпывать воду и надо, в конце-то концов, выгребать к какому-то берегу, а не делать вид, что нам и так хорошо, посредине озера в дырявом суденышке.

Лично я выходил на площадь не за победу сил света над силами тьмы (хватит уже, пожалуй, таких побед), а за честность и адекватность политической системы. За конституцию и законы нашей страны — они не идеальные, но очень даже неплохие, особенно если их выполнять последовательно, а не только когда удобно. Я предлагаю попробовать.

49. Народ как подросток

У меня трое детей: старшая уже прошла свой подростковый возраст, средняя из него потихонечку выходит, младший готовится в него вступить. Ну, сами знаете, чего тут долго рассуждать: ласковая и доверчивая малышка, забавный и шустрый мальчуган вдруг превращаются в каких-то чуть ли не инопланетных существ с дикими представлениями, странными повадками и нелепыми претензиями. Они себя ведут неправильно, с точки зрения родителей, а уж родители с их точки зрения так и вовсе делают всё всегда не так, и характерно, что обе стороны по-своему правы. Сколько ни написано общих рецептов про отношения родителей с подростками, а всё равно следовать им получается лишь отчасти, и как быть, вообще не понятно. Дать полную свободу? Но тогда неизбежны ошибки, и хорошо еще, если не трагические. Держать в узде? Не очень-то реально, да и взрослеть им когда-то же надело, брать на себя ответственность за свою жизнь. Вот так и шарахаешься между Сциллой и Харибдой, причем одна тобой завтракает, а другая ужинает. А потом всё как-то проходит, не без потерь, но и не без приобретений.

Отношения власти с народом в нашей стране вступили в очень похожую фазу. Есть свой возраст у каждого из нас, но иногда кажется, что свой возраст бывает и у целых народов. Совсем недавно закончилось наше долгое и не очень счастливое советское детство, когда всех водили за ручку и кормили с ложечки, заставляли читать на каждом празднике дурацкие стишки, а за непослушание обидно и строго наказывали. Под конец, правда, случился грандиозный праздник непослушания, он же «проклятые девяностые», когда захотелось сразу на все родительские деньги накупить конфет и игрушек, и некоторым это даже удалось. Но в целом вышло не очень, и большинство из нас не возражало против возврата к патерналистской модели, тем более, что стишки уже учить к празднику не заставляли и конфеты с игрушками выложили наконец-то в открытый доступ.

И вдруг что-то произошло… Ну что, в самом деле, на выборах прежде не бывало циничных махинаций? Власть раньше не навязывала всем свою собственную стабильность? Медиапространство не ограждалось от нежелательных элементов? Всё это было, и все об этом знали, и много кто был недоволен, но… только теперь об этом заговорили вместе и во всеуслышанье.

Просто дети стали старше, просто все мы подросли. На митингах оппозиции так и видишь этот подростковый задор в глазах седовласых: категорическое неприятие любой фальши, максимализм, бескорыстное творчество и беспредельное самовыражение. И еще чувство групповой солидарности: мы очень разные, но нам хорошо вместе не потому, что мы что-то общее делаем, а просто потому, что мы есть. Это мы, мы, мы, слышите? Вы нас не замечали, не слушали, не принимали всерьез? Впредь так не получится.

И это касается не только оппозиции. Прибегая к поддержке условного Уралвагонзавода (а не просто придуманных «наших», как прежде), власть дает этому самому заводу понять: от того, какую позицию он займет, зависит будущее страны. Не только от партийных политтехнологов, но и от простых избирателей, представляете… И что будет, когда тот самый Уралвагонзавод выступит не за Путина и не за Зюганова, а сам за себя, за свои интересы, чего он потребует, на что согласится и чем всё это закончится, уже не может представить себе никто, и в первую очередь тот, кто вывел его к телекамерам.

А еще одна типичная для подростков черта — разбиваться на враждующие группы и злобно обзываться. Забавно было видеть, как из двух разных окон на Якиманке во время шествия выглядывало двое: девушка восторженно махала сразу десятком белых ленточек, и рядом лежали запасных два десятка, и тут же солидного вида мужчина неприлично показывал палец на фоне плаката «я за Путина!». Ну да, на Болотную вышли зажравшиеся богатеи и гламурные дуры, а на Поклонную — быдлогопники и лизоблюды. А дома вообще один планктон остался, о нем и говорить нечего. Такой подход мне кажется совершенно нелепым: на той же Болотной были непримиримые идеологические противники, которых объединило лишь неприятие фальши, и на краткое время. Будут честные выборы — они на один митинг уже никогда не придут. И очень важно понимать, что люди с Поклонной не только нам не враги, но союзники именно в том единственном, что собрало нас на Болотной: в стремлении сказать свое слово, в желании определять жизнь своей страны самостоятельно. И те, кто туда был свезен административно или пришел за деньги, уж тем более наши завтрашние союзники, которых мы хотим освободить от диктата. И нет более желанного сценария для тех, кто не хочет делиться властью, чем гражданская распря, в которой они выступят арбитрами и непременно провозгласят себя победителями.

Ведь главный, и по сути, единственный итог декабря 2011 года, я не устаю это повторять, заключается в том, что значительная часть народа — нет, не лучшая, а, скажем так, самая активная, да и та не целиком — сменила лозунг «валить-точка-ру» на лозунг «это наша страна». Всё остальное нас разделяет, и отношение к «Единой России» и лично Путину — только один из множества вопросов, по которым у людей взрослых и ответственных нет и не может быть общего для всех мнения. Но это наша страна, мы за нее отвечаем, мы решаем ее судьбу — в этом мы вполне согласны.