Христос предвидит свою судьбу, но не хочет ее преодолеть в каком‑нибудь богоборчестве; имея свою волю, которая волит избежать чаши, Он вверяет себя Отцу. С кем должны быть мы, с этой волей Христа, т. е. со своей человеческой, раз она освящена и оправдана Христом, или с Ним самим, т. е. вверяя себя Отцу? Но если второе, то мы должны отказаться от этого мира уже без надежды на свое индивидуальное воскресение в теле, какую имел Христос, мы воскреснем только в воскресшем Христе.

Даже подумать об отрешении от мира трудно. Разве что в солнечный мартовский день, выходя к перекрестку лесной дороги с Внуковским шоссе. Зачумленный, загнанный вечным жутким скандалом человеческого понимания, ты без слабоумной надежды, что бунт уляжется, и без слепого невидения того, что он предвестник телесной смерти, потому что люди невольно выталкивают ближнего, чтобы иметь так называемую свободу, — без этих лазеек, говорю, соглашаешься не мстить за обиды и не увековечивать смертное тело. То есть ты не отказываешься от тела и мира, который видишь кругом, но в том и другом понимаешь себя странным. (Наоборот, когда поют «Отречемся от старого мира», то себя утверждают как вечное, а мир оставляют сиротой.) Как писал старый Юра Лощиц: «душа согласна, что телу умереть». И нечего сердиться на восточное отречение («Как старые одежды…»). Что это за христиане, которые не хотят быть с Христом, а выбирают в Нем как раз то, от чего Он отказался.

24.3.1978

Восьмилетняя Р. написала стихотворение «Щенок».

Скулит под липою щенок.

Не жалко никому его.

Кому понравится щенок?

Ну никому не нужен он!

Да почему? Да потому,

Что он бездомный просто.

Прошла мимо бабушка:

«Фу! что за тварь!»

Щенок проскулил ей в ответ.

Прошел мимо дедушка

И говорит: «Кыш! кыш!»

Щенок молчит.

Я понимаю что значат эти стихи, но не могу ей помочь.

16.7.1978

…for man is a vain thing, and man without

God is a seed upon the wind: driven

this way and that, and finding no place

of lodgement and germination.

Разные вещи, которые нас теснят, невыносимы в мире, в котором мы уже умерли, тяжелы как могильная плита Мы можем только поскорее отдать свой труп на питание тому, кто хочет питаться и что в свою очередь будет питать. Йорик. Если неискусны в мумификации. Но заметьте, что даже мумифицированный не заботится о своем сохранении, и только мы, ежась и ужасаясь в своем гробу, оказываемся хлопотливее всех. Нет, отдать, отдать. Не глядеть назад.

И вся наша цивилизация тоже должна поскорее отдать, отдать, и пусть мертвые хоронят своих мертвецов.