Таков Глюксман и вообще добрый атеизм: они оздоровляюще держатся буквы и вещи, терпеть не могут смазывания и забегания вперед, усыпляющих туманов.

8.11.1979

Надо все‑таки очень живо чувствовать жизнь и природу чтобы спокойно «оставить мир». Мы не верим в Бога и не «оставляем мир» именно потому что не удивились жизни природы. Великие верующие верили от переполненного существования: надо было измениться, чтобы вынести эту интенсивность. Как мы можем заметить Бога, если не замечаем мощи природы. В нашем климате ее легко не заметить, природа здесь скрытна Наш бог часто такая же бледная поганка как мы сами, исчахшие в тесном затворе. Нигде нет такого простора как у нас и нигде наверное люди так помногу не сидят в душном помещении и так не любят обязательно закрывать двери и форточки. Мы еще не почувствовали и не полюбили свою настоящую природу, где же нам полюбить Бога. Южному человеку это было проще, там все нагляднее. Очень северному — тоже.

 [≈ 1979]

Вчерашний разговор с Ю. Ш. об А. Ф. по поводу моего латинского письма. Ничто сделанное не ставит человека в следующий момент в безопасность от потери, провала, позора—ни его дарования, ни правильная жизнь, ни знания, ни успехи, ни слава, ни опыт, ни помощь, ни богатства, ни прошлая благодать. Надежность не увеличивается, гарантия правильности поступков не больше чем когда‑либо. Что же тогда увеличивается? Только возможности. Так что правильно будет сказать, что человек по своей сущности это возможность, он есть то, что может. Причем увеличиваются возможности и делания добра и делания зла. В этом и возрастание человека возрастание его как возможности. Не как возможности делать что‑то, например писать книги. Тренировка закрывает человека, возможность раскрывает для неуловимого, которое может быть кому‑то приоткрылось однажды.

24.1.1980

Какова структура человеческой жизни? Привычная механика: мы то и дело падаем, Он нас поднимает и одаривает еще и еще, ни за что. Грешнику уж хотелось бы, чтобы Он не поднимал. Так наверное Сизифову камню хочется чтобы уж его оставили в покое: насовсем лечь. Но вера говорит нам, что наши волнения не прекратятся. Верующий знает, что Бог с настойчивостью Сизифа будет добиваться от камня одушевленного участия в Его, Бога, многославной и многотрудной доле, во всей той кутерьме, которую Он затеял. Так что хоть и не хочется камню оживать, а все придется, потому что Бог–Сизиф заведомо не перестанет; камень упорен, но Он уж точно упорней камня.

 [≈ начало 1980–х]

Миги: люди позволяют ястребу рвать себя: чтобы самим иметь то же право. Такой простой ход: позволить действовать сквозь себя, самому устраниться (электричество по проводам!). (С Силы, правда, все равно стригутся купоны.) Рычаги, которыми ты привык сдвигать тяжести, — ведь это те же ястребы, которым Прометей позволяет рвать себя. Человечество, которое позволило чуть не всему космосу раздирать себя!

14.8.1979