Вы, кон<ечно>, знаете, что рел<игиозные> термины очень живучи и берутся из предш<ествующих> религий, хотя смысл их часто совсем меняется. Эпифаниями называлось празднество Диониса: являлся народу бог Дионис. Но так как участвовавшие бывали в масках (изображая, являя, показывая бога и его свиту) (таково происхождение сатурналий, карнавала, маскарада, да и вообще нашего театра), то, когда момент веры поддался неверию и вместо бога, являющегося, открывающегося при помощи маски литурга, сталй~видеть по преимуществу человека, замаскированного, скрывающего свою сущность, обманывающего,— лицедея, тогда и слово επιφάνεια получило момент прямо противоположный своему первоначальному значению,— момент сокрытия подлинной) природы вещи.

Итак, природа, изучаемая естествознанием, и наша психическая жизнь, изучаемая психологией,—и мир внешний и мир внутренний — есть мир явлений, т. е. завеса, скрывающая подлинное познание. Если угодно, можете изучать узоры (законы природы) и ткань (законы разума) этой завесы, но помните, что поднять ее, по существу дела, невозможно.

Вся действительность делается обезбоженной и обездушенной. Это, однако, вовсе не историческая случайность, это так должно было быть и не могло быть иначе. Вся суть кантовской философии, как и новых кантианцев, которых Ж. П. Рихтер иронически называл «бритвенными зеркальцами Канта»,—в признании, что в господствующем мировосприятии «все благополучно». Кантова теория по существу дела есть теория оправдательная, имеющая доказать, что наличное интеллигентское восприятие жизни не может и не должно быть иным, чем оно есть, что лучшего ничего не нужно. Кант канонизирует интеллигента, ибо познание его, способ познания его принимает за совершенный и инстинктивное отхождение от горнего мира—за норму, и все построение свое ведет на основе этой канонизации. Потому-то нет ничего удивительного, что его система есть не иное что, как апофеоз, обоготворение интеллигентского разума.—122.

IV. ТАИНСТВА И ОБРЯДЫ

В основу публикации данной части положен первый экземпляр машинописи с авторской правкой (1-я половина лекции) и рукописный авторский оригинал (2-я половина лекции). Машинописный экземпляр имеет заглавие «Лекция. Таинства и обряды», находится на 95—106-й машинописных страницах (нумерация поздняя карандашом) и содержит § 46—48 (но со сбоем, повторен § 46). Текст обрывается на фразе «Мы понимаем их...». Машинопись продолжает нумерацию страниц и параграфов предыдущих трех лекций. Авторский рукописный оригинал имеет заглавие «Лекция (оставлено чистое место). Таинства и обряды», находится на 1—23-й рукописных страницах (с дополнительными вставками) и содержит § 1—8. Вторая половина лекции начинается с конца С. 10. Рукописный экземпляр не продолжает нумерацию страниц и параграфов предыдущих трех лекций. Очередность лекции IV очевидна из времени ее написания (12.V.1918 ст. ст.), произнесения и содержания. По неизвестным причинам рукопись лекции IV была напечатана в неполном объеме, и правка и дополнения Флоренского имеются лишь к той меньшей части, которая была перепечатана. Хотя машинописный экземпляр обрывается не только на «половине» текста, но и не заканчивает предложения, никаких помет Флоренского по этому поводу нет. Кроме того, ненапечатанным осталось своеобразное введение к лекции, которое было в основном написано 14.V.1918 и в тетради расположено на ненумерованных л. 24—28 об. с пометами «V.1 .1».

Игумен Андроник

Текст данной части подготовлен к печати игуменом Андроником, текст приложения—игуменом Андроником и А. Н. Харьковским. Примечания игумена Андроника (1 — 10, 16—19, 21—27, 29—36, 38, 40— 46; приложение (1—12)); С. М. Половиннина (11 — 15, 17, 20, 21, 28, 37, 39, 40); Трубачевой Μ С (42).

V. СЕМЬ ТАИНСТВ

В основу публикации положен текст рукописи (автограф Флоренского), датированный 19—21 .V. 1918 (ст. ст.). Текст входит в тетрадку, объединяющую V и VI лекции — «Семь таинств», «Черты феноменологии культа». Текст находится на тетрадных листах (л. 1—34) и имеет свое разделение на параграфы (§ 1—16). В рукописи есть небольшая более поздняя правка Флоренского карандашом. Рукопись не имеет соответствующего машинописного экземпляра по неизвестным для нас причинам, и поэтому данный текст не попал в издание 1977 г. В заголовке цифра «V» отсутствует. Впервые текст напечатан в научно-публицистическом журнале «Энтелехия» № 2 (Кострома, 2000. С. 11 —27). В первой публикации было несколько мест, прочтенных неправильно: в данном издании эти места исправлены.

Игумен Андроник

Текст основной части подготовлен к печати игуменом Андроником и О. Т. Ермишиным, текст приложения— игуменом Андроником. Примечания игумена Андроника (1—8, 10—13, 15, 18, 20, 22, 28, 32—40); С. М. Половинкина (9, 14, 17, 19, 21, 29—31; приложение (1)); иеромонаха Дионисия (Шленова) (16, 23—27).

(Приложение.) Дедукция семи таинств

Первоначальные наброски и схемы данного текста на четырех листах датированы Флоренским: «1919.ΧΙΙ.24—25. Ночь». Рукопись текста (автограф Флоренского) надписана: «1919.ΧΙΙ.29. Серг(иев) Пос<ад>. Продумано 1919.ΧΙΙ.24—25. Ночь». Текст написан Флоренским на 12 тетрадных страницах и был вложен в тетрадные листы после лекции V «Семь таинств». Соответствующий рукописи машинописный экземпляр на 9 страницах правлен Флоренским. Судя по некоторым стилистическим отличиям машинописного экземпляра от рукописи, Флоренский сам диктовал машинистке текст, пользуясь своей рукописью. В основу публикации положен авторский машинописный экземпляр, проверенный по рукописи.

Игумен Андроник