Московской области

Анне Михайловне Флоренский

Флоренской Павел Александрович

Пионерская, 19 Спис. M I, Основн.

1935.ѴIII.2. Соловки №26. Дорогая Аннуля, начинаю письмо с практического сведения из опасения, что могу забыть написать его далее. Один из моих знакомых уже с ½ года болеет и по все признакам — тою же болезнью, что и Оля, и началась она тоже после гриппа. Он очень страдал головными болями. Жена его, посоветовавшись с каким‑то хорошим медиком, прислала ему средство AJTJTИЛACAT (Essentia Alliisativi), — препарат из чесночного сока. Приемы этого лекарства принесли резкое улучшение. Пусть Олечка попробует принимать АЛЛИЛАСАТ, в худшем случае он не принесет облегчения, а м. б. и окажется полезен; во всяком случае вреда не должен принести. Непременно попробуйте. ѴГГГ. З. Посылаю ко дню нашей свадьбы свой портрет [2253]. Говорят все, что он вышел похожим, но мне судить о сходстве трудно. Я просил художника изобразить на портрете водоросли, чтобы осталось указание, чем в это время я занимался. Jce время думаю о тебе. Вчера и сегодня — в связи с лисичками — грибами, которые ты любишь собирать. Они забавные — тугие, желтенькие. Как сказал один мой знакомый, они пахнут дыніми и потому напоминают ему родину. Действительно, хотя отдельные грибы пахнут и очень слабо, но вместе они дают впечагление дыни, нагретой солнцем, да и по цвету тоже. Цветов туг много, но я что‑то не вижу пурпурного клевера, — только белый; а мне очень хотелось бы видеть заросли розовых кашек. Тут наконец стало чувствоваться солнце, —конечно, когда оно сьетит, а это бывает далеко не всегда. He то, чтобы было жаэко, но все же тепло. Однако вечерами бывает сыро и холодновато. Например спать приходится все же под шерстяным оцеялом и полушубком. VIII.5. Сегодня получил твое письмо № 26 от VII.25. и Олино от VII.27. Относительно Оли я уже писал, т. е. насчет лекарства и насчет поездки в Муром. О Тике. He смущайся, что у нее плохая память и не смущай саму Тику. Просто Тика еще не вошла в дух обучения, потом выровняется. Старайся ей внушить уверенность в своих силах, например успехом в чем‑нибудь легком для нее, но чтобы она почувствовала удовлетворение от удачи. Пусть делает побольше, для упражнения, что‑нибудь легкое и почувствует, что сделала, научилась делать отчетливо и без напряжения. Пусть побольше читает вслух, хотя бы тебе. Пусть заведет что‑нибудь вроде журнала для кукол и пишет то, что ей самой интересно. Было бы полезно развивать память и вкус заучиванием наизусть хороших стихов, лучше всего Пушкина. Старайся вовлечь ее интересы во что‑нибудь содержательное, хотя бы на почве игры, например занятий (обучения) с куклами. He понимаю, как это я не замечал розового клевера. Сегодня увидел его, и не мало, но около канавы, при дороге, так что не мог воспринять его поближе. Кланяйся С. И. Очень жалею о болезни жены ее сына. Ho твое сообщение, что у них нет средств не внушает мне доверия. Ведь он же служит и получает, на двоих только, больше, чем очень и очень многие на большую семью. Кроме того у него есть и литературный заработок. Просто наверное С. И. в панике. Крепко целую тебя, моя дорогая, и еще раз целую.

VII.I. Дорогой Васюшка[2254], получил ли ты мое письмо и вид на лабораторию. К сожалению, придется покинуть это место, т. к. лабораторию думают перевезти в другое, гораздо менее красивое и, главное, мало подходящее для работы. VIII.5. Возвращаясь сегодня из Кремля часов в 9 или в 10–м вечера я видел тебе на счастие замечательное знамение: пятикратную радугу, причем два ряда красок охватывали почти ¼ неба и бьии почти чистыми полуокружностями. Как и полагается быть, дзе внутре[н]ние радуги были с цветами в прямом расположении, т. е. как у главной, а две внешние — с порядком цветом чередующимся: первая внешняя с обратным расположением цветов, а вторая — с прямым. Замечательное было зрелище. Это тебе подарок. Записываешь ли ты, как я писал тебе уже, наблюденкя и соображения, появляющиеся на ходу и м. б. не относящиеся непосредственно к предмету, над которым в данное вреіѵя работаешь? Писал я тебе как‑то также о векторном исчислении (или точнее о векторных исчислениях): тебе неприменно на/ю будет усвоить их, т. к. без них работать по кристаллографии очень трудно й неплодотворно. Как жаль, что я не могу помочь тебе в этом деле ознакомления (пишу это в связи с тем, что занимаюсь последние месяцы именно этим предметом с инженерами). Последнее время подчитываю новую литературу по атомному ядру и соприкосновенным вопросам. Требуется, чтобы я прочел несколько популярных лекций около этих тем, но почти уверен^в полной неподготовленности слушателей, так что ничего не поймут, несмотря ни на какую популяризацию. Крепко целую тебя, дорогой.

Дорогой Олень, поправляется ли твоя голова? Напиши мне скорее об этом, т. к. я все время в безпокойстве о твоем здоровье. Главное же постарайся быть бодрее и веселее, развлекайся и поменьше сиди в комнате. М. б. тебе поможет лекарство, о котором я пишу маме. Продолжаю писать тебе о развитии русской литературы в конце XIX и нач. XX в. Старшим из группы символистов был Конст. Бальмонт (в рукописи 1–ой, Московской, Симфонии Андрея Белого он изображен, как Баль- стантин Кальмонт, тогда как Валерий Брюссов — под именем Бромения Флюсова. Ho оба они обиделись и потребовали от А. Белого, чтобы их он назвал их настоящими именами, и тому пришлось согласиться на изменение). Бальмонт был весьма даровитый поэт, с подлинными силами, но внутренне крайне неупорядоченный. Он был весьма впечатлителен и культивировал в себе впечатлительность и остроту субъективных ощущений. Запишу кстати нечто, звучащее анекдотически, но доподлинное (пустяки, по существу!). Как‑то приходят к Бальмонту. В квартире почти темно и очень смрадно. Зажжено много керосиновых ламп большого калибра (тогда в домах лампы были еще керосиновые). Ho все лампы коптят во всю, извергая потоки сажи, которая заполнила воздух и сыплется на пол и на вещи. Бальмонт лежит и наслаждается: «Я любуюсь черным снегом! Черный снег!..» — Как‑то я иду по Б. Никитской (был тогда студентом). Морозно. Навстречу идет Бальмонт, закутанный, еле торчит нос, с поднятым воротником, никого не замечает или делает такой вид и декламирует на всю улицу о^у Іорация «Odiprofanum vulgis etarceo» — «ненавижу непосвященную чернь и держусь в сторше». Это разсказал тебе кстати, для смеха, конечно такие фактл не дают оснований судить о ценности поэзии того же Бшьмонта. Ho нота жеманничання и стремления подчеркнуть себя в нем всегда была, а потом разрослась непомерно и сгбила его талант, заставив безответственно болтать что попал).

1931 *.ѴІІІ.1. Соловки. Дорогой Кирилл, вот уже сколько времени не получаю вестеі от тебя, а сведения о тебе доходят через маму, но самые отрьвочные. Безпокоюсь о твоем здоровье. Да и экспедиция твоя го местам столь пустынным и глухим заставляет задумываться. W еще предмет безпокойства — твое учение. Чувствую, ты запустил его. Когда вернешься домой (и письмо мое вероятно прочгешь тогда же), непременно примись за учение по настоящему: необходимо пройти связный курс всех вспомогательных дисциплин, иначе всю жизнь придется чувствовать себя невооруженный и пассовать * перед простыми задачами, для решения которых существуют готовые и простые приемы. —Хочу написать тебе это письмо в персидском духе, т. е. сообщить кое–какие любопытные сведения о Персии, которые мне довелось узнать. Цело идет об одной из многочисленных древних столиц Ирана — Исфагани, или как у нас неправильно говорят, — Испагани. Там напр, существует знаменитая улица ЧаЬаг–баг, т. е. «Четыре Сада», устроенная в XIV‑XV в. Шах–Аббассом. Площадь ее 1000 джерибов, т. е. I миллион кв. метров. Шириною она в 55 м, а длиною 4—5 км, была, а теперь осталось 2 км. Улица эта представляет идеальную улицу будущего. Выложенная вся крупными каменными плитами, она разделена по ширине на пять полос, — пять аллей. Две крайние назначаются для пешеходов, две промежуточные—для верховой езды, а средняя—для прогулок. Улица ЧаЬаг–баг вся засажена деревьями и цветущими растениями и представляет сплошной сад. На этой же улице находится знаменитое медрес- се (школа или университет), построенное внуком Шах–Аббас- са—Шах–Султан–Іуссейном, последним представителем сафа- видской династии. В настоящее время население Исфагани составляет ¼ миллиона. В XI‑XII в. в Исфагани жил и работал знаменитый ученый и строитель Шейх–баЬа–Иддин. Из его сооружений особенно замечательны мечеть Минар–Джум–джум или Минар–Джум–баун, т. е. «Качающаяся башня» и баня. Минар–Джум–джум представляет собою кубическое строение прикрытое полусферическим куполом. Внутри мечети помещается гробница строителя, под большой каменной плитой. У двух углов кубической постройки, очевидно со стороны входа, стоят два минарета. Co стенами здания они не сообщаются и выходят прямо из земли. Высота их невелика, с хорошую ель, как мне описывал очевидец. Если влезть на один из минаретов и начать ритмически раскачиваться, то постепенно раскачивается и минарет, очень сильно. При этом раскачивается «сам собою» и другой минарет и плита на гробнице строителя. Если поставить на нее чашу с водою, то вода расплескивается. — Еще замечательнее баня того же строителя. В баню поступала вода не только холодная, но и горячая, хотя ее никто не грел. Горячая вода текла из бассейна, под которым находится заделанное со всех сторон и недоступное подземелье. Французы, взявшие в Персии концессию на археологические раскопки проделали вход в подземелье и вошли туда. Там они увидели на каменном полу возвышение из цельного камня, пирамидкой или конусом. В камне никакого отверстия или канала не обнаружено, он служил только подставкой для, как мне объясняли, «свечи» из неизвестного материала. Свеча эта горела пламенем, когда вошли в подземелье, но тут же угасла и возобновить пламени не удалось. Французы увезли эту «свечу» и, кажется, заняты обследованием таинственной бани. Дно бассейна, в котором была горячая вода, оказалось медным, но не было закопчено а покрыто слоем окислов. Объяснения этой бане пока не найдено. — Вот еще несколько минералогических названий по персидски: thalk, thalq (твердое к)—слюда, qfr (надо читать кыыр)—асфальт, sakkiz, саккыз—смола. Крепко целую тебя, дорогой, не забывай, пиши.

Дорогая Тика, сообщаю тебе, что здесь созрела морошка и начинает созревать черника. Полузрелые ягоды морошки хрустят под зубами, они палевые, с румянцем. Зрелые же — темножелтые, вроде мякоти апельсина, очень мягки и раздавливаются под пальцами, когда ягоду берешь. Из полузрелых ягод можно варить варенье. Морошка очень водяниста, кислосладкого вкуса, но довольно слабого, с очень слабым запахом. Пожалуй, напоминает несколько черешни, но гораздо более водяниста. По строению ягоды морошки напоминают малину, но значительно крупнее и особенно крупны отдельные зернышки. Во всяком случае малина гораздо вкуснее морошки. Одно преимущество — морошки здесь очень много. Мы пробовали томить морошку, но сахара положили немного. Получилась густая размазня, вроде киселя, ее можно есть с чаем. Вчера в беседку–лабораторию, что на пригорке, влетел какой‑то пти- ченок, видно только учится летать. Мне удалось выгнать его через разбитое окно. Ho затем он влетел снова. В беседке наставлены тазы, противни, кастрюльки — все это полно водорослевыми продуктами и не должно быть засоряемо. А птиче- нок порхает у потолка и сыплет известку в наши жидкости. Гонял–гонял его, но он не догадыіается, что можно спуститься ниже и улететь в открытую двфь, — все бьется о потолок. Насилу его выгнали с помощью сооруженной для этого сетки, да и то, когда он совсем устаі. — Слышал разговор чайки с птенцом. «Ты ничего не делаешь, взял бы пример с девочки из Загорска, которая и летом занимается. Только не учись у нее не писать своему папе». Крепко целу–о свою дорогую Тику.

Дорогой Мик, так и не знаю, поехал ли ты куда‑нибудь, или гуляешь дома. Вспоминаю тебя, когда хожу по торфяным болотам. Ты ведь видывал их, беломхсвые болота, в Новгородском крае. Тут сфагнум мягкий, как перина, даже жаль ходить по нему. На нем растет морошка, черника, багульник, хорошенькая карликовая береза, немного пушицы с серебристыми, словно шелковыми кисточками. Сообщаю тебе несколько латинских названий местных растений, мне хотелось бы, чтобы ты и Тика понемногу запоминали латинские названия. Вот они: Черника — Vaccinium myrtillus, Вакцйниум мйртиллус; Голубика, или Гонобобель — Vaccinium uliginosum, Вакцйниум ульгинозум; Клюква — Vaccinium oxycoccus, Вакциниум оксикоккус, т. е. кислыми (оху) «шариками, зернами» (coccus); Костяника — Rubus saxatilis, Py- бус саксатилис; Морошка — Riibus chamaemorus, Рубус хамэмо- рус; Брусника — забыл; Толокнянка — Arctostaphylos uva ursi, Арктостафилос ува урзи. Кланяйся от меня бабушке и своей Кате, Ан. Ф. Напиши, как Самик, жив ли он? Напиши еще, где ты гуляешь. He помню, писал ли я тебе, чтобы ты попробовал сварить альгинат натрия из тины и речных водорослей. Свари их для этого в 0,75–ном растворе соды, чтобы раствора было в 10—20 раз больше, чем сухих водорослей (сушить не надо, а расчитай, считая, что в мокрых 90% воды). Когда разварятся — отжать через мешок и упарить фильтрат. А если в фильтрат добавить соляной кислоты (0,5%-ной), то выделяются альгины. Альгинат похож по виду на столярный клей, а альгины — на медуз. Крепко целую тебя, мой мальчик. Поцелуй от меня Аню.

г. Загорск (б. Сергиев)

Московской области

Анне Михайловне Флоренской

Пионерская, 19]