Работы 1909-1933 гг.
τόν και άνηρείψαντο Θεοί Διί οϊνοχοεύειν
κάλλεος εϊνεκα οίο, ϊν' άθανάτοισι μετείψ[1457].
Оба они, и Клит и Ганимед, питаясь в мире мистическом пищею богов, нектаром и амвросией, пресуществили свою тленную кровь в божественный, нетленный ίχώρ, и самые тела их перешли к иному порядку существования.
Противоположение смерти и восхищения уже в «Одиссее» проводится с полною определенностью, и можно лишь удивляться, что исследователям (не считавшимся с явлениями мистическими) удавалось не заметить этого противопоставления.
Так, Телемак, в беседе с Афиною, высказывает сожаление, что Одиссей не умер, не погребен ахеянами, и, следовательно, не оставил сыну своей славы. «Боги еде лали его невидимым — οΐ [ѲєоЦ κεΐνον μέν αϊστον έποίησαν περί πάντων άνθρώπων».[1458] Но он не умер, думает Телемак, его похитили Гарпии, и потому‑то он стал невидим:
Νϋν δέ μιν άκλειώς "Αρπνιαι άνηρείψαντο, ώχετ άϊστος, άπυστος[1459].
И как раз то же сожаление, что Одиссей не умер и не погребен, высказывает Евмей в беседе с не узнанным им Одиссеем; а затем добавляет:
Νϋν δέ μιν άκλειώς "Αρπνιαι άνηρείψαντο[1460].
Итак: «Не умер, а похищен Гарпиями» — такова формула древних. В расширенном виде то же противоположение видим и в речи Пенелопы. Полная тоски, «старца Икария дочь» желает: или быть мгновенно убитой стрелою Артемиды, или быть похищенною Вихрем.
О, Артемида, богиня великая, дочь Громовержца,
тихой стрелою твоею меня порази и из тела
выведи душу мою. Иль когда бы меня ухватила —
ή ήπειτα μУ άναρπάξασα θύελλα —
Буря и мглистой дорогой со мною умчалася в край
тот,
где начинает свой путь Океан, круговратно
бегущий!
Были Павдаровы дочери схвачены бурею — θύελλα. —
Боги
мать и отца погубили у них; сиротами остались
в доме семейном оне; Афродита–богиня питала
их молоком, сладко–тающим медом, вином
благовонным;
- τύρφ каі μέλιτι γλνκερφ каі ήδέϊ οϊνφ —
Ира дала им, от всех отличая их, дев земнородных,
ум и красу; Артемида пленительной стройностью
стана
их одарила; Афина их всем научила искусствам.