Тебе и всем вам истинный и неязыколъстивый друг Григорий Сковорода

Пришли, друг, лимончиков пару: да прохладится болезнь моя, или соку черносмородинного, или журавлично- ягодного, или какого‑либо для чаю. Остатки горячки мучат меня. Два месяца лихорадка свирепствовала во мне. Начало и отец ее — проклятых московских печей чад. Quid est чад сей? Jocemur nonnihil: est pestis septemtrionalis. Constantinopolitana pestis necat triduo. At ilia tribus horis. Quidquid agit vulgus? Nihil est, nisi pestis et hu- leus  [1080].

Господину моему иерею Якову Правицкому в Бабаях

Из пустыни Маначиновской, 1786 года, апреля 25

Христос воскресе!

Любезный друг и брат во Христе, Яков!

Да будет мир божий в сердце твоем и в теле!

Сей есть центр наш, и твердь, и кефа, и край, и конец, и остаток младенцам, сиречь дурачкам евангельским. Земля и пристанище среди водного тления нашего, силою и десницею вечного основанное оною: «Ею же поставил небо и основал землю», — говорит господь–вседержитель у Исаии.

Qui Christum noscit, nihil est, si cetera nescit.

Qui Christum nescit, nihil est, si cetera noscit  [1081].

О сем нам нелепо ли есть похвалиться? Ей, не безумно. Omnes in se ipsis mortem vident. Nos autem — x‑qv avaaxaatv  [1082]. Ибо и мы воистину воскресли и живы. Аминь! Обрадовало душу мою любезное письмо твое, дышащее любовью и миром Христовым. Сей есть союз совершенства.

Старость моя обленилась посетить вас. После приду, если господь благоволит. Не печпся о «Разговоре Марке». Он всегда ваш и возвратится в твою книгохранку.

«Лотову жену» хочется докончить. Однако принесу с собою, да написанное выпишете. Что бо мне любезнее на небесах или на земле, только поучаться святыне. В сей единой да живу и умираю! Помалу–малу отходим от тлени плотской, которая есть всеблаженная и вседневная смерть, и приближаемся к господу, который есть святыня, кефа и воскресение наше. Что же есть блаженнее жизни нашей? На ней же сбывается оное: «Превращу трудное для них в гладкое…» «Окрылатеют, как орлы, потекут и не утрудятся…» Гляди диатрибу мою, друг! Д'. атрфт| по–эллински нарицается то, чем кто главно жизнь свою забавляет. Вот диатриба Давидова: «Поглумлюся в заповедях твоих…» Вот Павлова: «Мне бо что жить: Христос…» Вот Луки и Клеопы: «Как говорят, он был жив?..» О воскресение! О оное воскресение, миру не веруемое! Сколь услаждаешь сердце мое! Блажен узревший с наперсником красоту твою! Поедающий тебя еще взалчет… Сне глаголю того ради, что, доканчивая «Жену Лотову», наслаждаться должен нового вина с новым моим Лотом — Христом Иисусом, имея обручение с ним в вере божпей.