Еще пример - греческое слово "συνειδησις". На русский оно переводится и как сознание, и как совесть. По объему использования в святоотеческих трудах первое значение не имеет большого значения, ибо важность понятий, за ним стоящих, не осознавалась в ту эпоху. Для нас же в психологическом смысле это слово приобретает важнейшее значение.

Но проблема, конечно, не в самом языке, а в богатстве опыта и мысли. Мы не только должны думать о переводе, но более всего об истинном и тождественном опыте, который и является основой богословия. Вот почему нам важны опыт и тексты святителя Феофана Затворника. Он не столько перевел "Добротолюбие", сколько изложил его. Он передал нам суть этого опыта изнутри. Но нам важен и сам текст "Добротолюбия" не менее, чем смысл. И потому его новый, как говорят сейчас, академический перевод - дело ближайшего будущего.

2.3. Методологические принципы

Еще раз следует напомнить, что сформулировать методологические принципы весьма трудно; следует говорить лишь об их предварительном обозначении.

Под методологическим принципом здесь следует понимать подход к предмету исследования, средства, способы анализа, само мышление, отношение к феноменологии и методике рассуждения. Для православной антропологии такие принципы являются изначально внешними, но в результате освоения дисциплины они становятся ее внутренним опытом. Поскольку православная антропология является богословской дисциплиной, постольку и ее методологические принципы лежат в сфере догматического богословия.

2.3.1. Христологический принцип

Христологию по праву можно назвать фундаментальной основой православной антропологии. Все самое главное о человеке мы можем найти здесь, хотя и в сокровенном смысле. Учение о Христе Иисусе - Богочеловеке, Сыне Божием и Сыне Человеческом - раскрывает подлинную суть человека, его подлинную природу, которой мы, увы, не обладаем, но которая нам была дана.

Можно сказать, что Христос для нас Тот настоящий, "идеальный" человек, по которому можно было бы понять человека, если бы это было вполне возможно. Но Христос есть Бог, и Божие открыто человеку лишь отчасти. Христос остается для нас Тайной, Тайной Боговоплощения. Но явление в мир Христа более всего раскрывает нам самих себя - людей. Нет в духовном мире более истинного "окна" в подлинную антропологию, чем человечество Иисуса Христа. В Нем мы видим себя, как если бы не было бы грехопадения, если бы человек был с Богом всегда. Хотя природа во Христе - не Адамова, но Давидова. Это значит, что Бог воспринял падшую человеческую природу, будучи не причастен греху. Как пишет святитель Григорий Богослов, Бог, когда сотворил человека:

"...даровал нам лучшее, а теперь (т.е. во Христе. - А.Л.) восприемлет худшее" [2].

Эту максиму святителя можно повернуть в антропологическом смысле: Христос показал человеку в его падшей природе, каков он, человек, в первозданной. Христос - это богословское откровение о человеке. Чтобы понять человека, нужно "вглядеться" в Христа.

"Если вы хотите узнать, что такое человек... воззрите к престолу Божию, и вы увидите там сидящего одесную Бога, одесную Славы ЧЕЛОВЕКА (выделено мной. - А.Л.) Иисуса Христа..." [3] (Митрополит Антоний Сурожский)

Человечество Иисуса Христа было в первые века христианства богословской проблемой, ибо человеческой мысли нужно было пройти через искушение ересями, чтобы твердо усвоить: Христос и человек, и Бог. Причем человечность Христа так же как и Его божественность нужно было "доказывать". Все Евангелия говорят о Его человечности и о Его божественности.

"...Бог... настолько стал человеком, что неверующие и Богом Его не считали" [4] (Преподобный Максим Исповедник)

Для "неверующаго" взгляда человечность Христа как бы заслоняет Его Божество. Но нам это открывает подлинную антропологическую реальность. Христос действительно настолько человек, что мы можем говорить о христологической антропологии. Более того, для нас она стоит в центре нашей дисциплины.