3. Но вместе со звуками они и рассеиваются.

4. Имя отца—нерожденность; она исчерпывает всю его сущность.

5. Значит, если Сын—рожден, то он не Бог. Он не единосущ и не подобен.

6. Ясно, что это—полнейший объективизм.

7. Но ясно и то, что характер объективного бытия здесь подчинен законам мышления (тождества и противоречия).

8. Арианство—это аристотелизм на основе христианского опыта. Здесь—операция с отвлеченными понятиями, имеющими объективное значение и ухватывающими действительность, как она есть. Отсюда: имена обозначают сущность, ибо ничего и нет, кроме сущности.

На это отвечал Вас [илий ] Вел [икий. ]

Вас [илий ] Вел [икий ]

1· Тут иное воззрение на самое бытие. В арианстве и аристотелизме анализ отдельных сущностей и приведение их в отвлечённую] логическую систему. У каппадокийцев:

1. каждая сущность мыслится насыщенной внутренним] и сокровенным бытием.

2. κοινόν ϊ общее в сущности ουσία ) сокр [овенное] и исконное ϊδιον—конкретный лик предмета, ύπόστασις—явленное и познаваемое.

3. То же и по отношению] к Богу:

1) ουσία.

2) Три ύποστάσεις в одной ουσία—платонизм.

В ύπόστασις «очертание какого–либо предмета по отличительному] признаку», VI 80. Павел, Силуан и Тимофей. Определение ипостаси—VI 81.

4. Неслитность и нераздельность, VI 85 [III 42].

2. Другими словами:

1. Арианство оперирует понятиями аналитически и форм [ально] — логически, отсюда закон противоречия.

2. Капп[адокийцы] оперируют понятиями диалектически, и отсюда выход из закона противоречия.

3. Следовательно], и Божество в арианстве рационализировано, у каппад [окийцев ] символизировано в понятиях.

3. Утвердившись на такой точке зрения, Василий Великий и возражает Евномию.

1. Имя не обозначает самой сущности, потому что самую сущность мы вообще не охватываем. Имя обозначает лишь свойство предмета, ипостась, III 56—57.

2. С другой стороны, Василий Великий защищает примышление.

a) Здесь большой соблазн для позитивистически настроенного исследователя: защищается человеческая субъективность, значит, и имена—субъективны.

b) Но это ужасная грубость. Зададим себе непредубежденный вопрос: с какой стороны могла бы защищаться επίνοιοί?

c) Единственно, что возможно: защита субъективного разума для более полного объективного его применения. Разум не пассивно отраженная картина мира и Бога, но активная жизнь в союзе с миром и Богом, сплетение субъекта и объекта и утверждение их взаимного воздействия.

d) Как раз мы это и находим у Васил[ия] Великого.

3. 1) Даже если примышление есть пустословие, то и тогда нельзя сказать, что ложь рассеивается, III 20.