§ 119. «Всякий бог существует [как субстанция] (ύφέστηκε) по [своей] пресущественной благости, и благ он не по участию и не по сущности [своей], ибо состояния и сущности получили в удел от богов вторичный и множественный порядок, но — пресущественно. В самом деле, если первое едино и есть благо, и, поскольку едино, оно — благо, и, поскольку благо, — едино, то и весь [иерархийный] ряд (σειρά) богов — единовиден и благовиден соответственно с единой, [данной здесь] особенностью, а не соответственно с [чем–нибудь] иным — единица и благость. В противоположность последнему [всякий бог], поскольку — единица, постольку — благость, и, поскольку — благость, постольку — единица. И, как исшедшие от первого, те, что после первого, — благовидны и единовидны, если, конечно, то — едино и есть благо; и, как боги, все они суть единицы и благости. Стало быть, как единое из [числа] богов — пресущественно, так и благо их пресущественно, не будучи чем–нибудь иным, кроме [все того же] единого, ибо каждый [бог] не есть [нечто] иное, а потом — благо, но просто — благо, как и не есть [нечто] иное, а потом — единое, но просто — единое».

Все эти замечательные рассуждения можно свести к следующим тезисам: 1) Всякий бог есть число как абсолютная единичность, совершенно нераздельная и неразличимая в себе, ибо она — самый исток и корень, порождающий принцип соответствующей сферы бытия. 2) Всякий бог, как число, существует не по участию в чем–нибудь и даже не по собственной сущности, ибо он — выше и всего, и своей собственной сущности. 3) Благость богов нужно понимать именно как эту абсолютно единичную числовую осмысленность. Благость не есть нечто отличное от единства. Быть благим — это значит быть абсолютно единично осмысляющим и полагающим началом.

§ 111. «Во всяком умном [иерархийном] ряду одни суть божественные умы, приявшие участие в богах, другие — умы просто. И во всяком ряду душ одни суть умные души, зависящие от собственных умов, другие — души просто. И во всей телесной природе одни природы имеют души, возникшие свыше; другие суть только [телесные] природы, не участвуя в наличии душ. В каждом [иерархийном] ряду не целый род по природе своей зависит от предыдущего, но совершеннейшее в нем [оказывается] и удобным для соприродности с вышележащим [принципом]. Стало быть, не всякий ум зависит от бога, но — лишь] высшие и единичнейшие из умов (ακρότατοι και νικώτατοι των νόων); эти именно сродственны божественным единицам. [Равно] не все и души участвуют в сообщаемом уме, но — [лишь] умнейшие [из них]. Не все и телесные природы вкушают присутствие и причастие души, но — совершеннейшие и разумнейшие. И таков же способ доказательства и в отношении всех [родов бытия вообще]».

Резюмирующее определение божественной единицы находим в следующем рассуждении.

§ 113. «Всякое божественное число единично. В самом деле, если божественное число имело предшествующую причину, [т. е.] единое, подобно тому как умное [число] имеет ум, психическое — душу и [как] везде множество существует в соответствии со [своей] причиной, то ясно, что и божественное число единично, если только единое есть бог. А это так, если благо и единое — тождественны, ибо тождественны благо и бог. То, выше чего ничего нет и к чему все стремится, есть бог. Кроме того, от чего и к чему все, то — благо. Стало быть, если существует множество богов, то множество [это] единично. Однако ясно, что оно существует, если действительно всякая начальная (άρχικόν) причина управляет собственным множеством, подобным ему и сродственным».

4. Итак, всякий бог есть символическая пресуществен–ная единица, или число. Всмотримся в ряд существенных деталей этого определения.

Боги отличаются друг от друга, подчиняясь и соподчи–няясь друг другу. Если они — пресущественные числа, то как это может происходить? Каков принцип различия божеств между собою? Разумеется, здесь, конечно, не чисто мифический, но диалектический принцип, ибо и все излагаемое нами учение Прокла есть не просто мифология, но философия мифа. Чтобы формулировать этот принцип, обратим внимание на то, что единое–в–себе и чистая множественность, вступающие во взаимное тождество в единицах, противоположны между собою именно в смысле единого, одного. Другими словами, они противополагаются как абсолютная единичность и абсолютная множественность, как определимость и беспредельность, как предел и беспредельное. Это установлено еще в «Филебе» Платона. Итак, число есть синтез и тождество предела и бес–предельного; а значит, и все сущее есть также этот самый синтез и тождество.

§ 89. «Все истинно сущее состоит из предела и беспредельного. В самом деле, если оно беспредельно–потент–но, ясно, что оно — беспредельно и потому состоит из беспредельного. Если же оно не имеет частей и одновид–но — по этому самому причастно предела, ибо получившее участие в едином — предельно. Однако оно одновременно и не имеет частей и беспредельно–потентно. Следовательно, все истинно сущее [состоит] из предела и беспредельного».

§ 90. «Раньше всего, составившегося из предела и беспредельного, предшествует первый предел и первая беспредельность сами по себе. Именно, если раньше чего–нибудь из сущего предуставлено сущее само по себе как общие для всего и началоводительные причины не чего–нибудь, но просто всего, то необходимо, чтобы первый предел и первое беспредельное существовали раньше [составленного] из обоих, так как в смешанном предел есть результат участия в беспредельности и беспредельное — в пределе. Каждое же первое есть не что иное, как то [именно], что оно есть. Следовательно, нет необходимости, чтобы пределовидное было изначала беспредельным и бес–пределовидное — первым пределом. Изначально, стало быть, они — до смешанного, [смешения] ».

Отсюда, смешиваясь, они частично разрушают природу самих себя. Чем ближе к пределу, тем ближе к единому, тем цельнее и сильнее, тем первичнее и полнее.

§ 126. «Всякий бог, чем ближе к единому, тем цельнее (όλικώτερος), и чем дальше, тем частичнее (μερικώτερον). Тот, кто более многочисленных вещей причина, ближе к тому, кто производит все; и тот, кто — менее, дальше. Потому тот, кто — причина более многочисленных вещей, тот цельнее, и кто — менее, тот — частичнее, причем тот и другой — единицы. Но один потенцией своей больше, другой — по потенции меньше. И более частичные рождаются от более целостных, причем последние ни дробятся (ибо они единицы), ни меняются (ибо неподвижны), ни увеличиваются от своего состояния [в данный момент] (ибо несмешиваемы), но [дело обстоит так, что] они из себя порождают через переполнение потенцией вторые, [вторичные], эманации, нижайшие тех, которые им предшествуют».

Итак, изначально сущие в лоне первоединого, предел и беспредельное (как несмешиваемые начала) начинают смешиваться в числах. Ясно, что различие в числах может зависеть исключительно только от способа смешения этих начал, ибо больше в них и нет ничего. Прокл учит о преобладании то одного, то другого начала, отчего и образуется иерархия чисел.

§ 159. «Всякий чин богов [происходит] от первых начал — предела и беспредельности (απειρίας). Но один чин больше [относится] к причине предела, другой — беспредельности. Все [чины], конечно, происходят от того и другого, так как передача первых причин проходит через все вторые, [вторичные], причины. Но в одном месте главенствует предел через смешение [множества в единство] , в другом — беспредельное. И таким образом, следовательно, свершается, с одной стороны, род, содержащий в себе форму предела (περατοειδές), в котором преобладает момент предела, с другой — [род], имеющий в себе форму беспредельности (άπειροειδές), в котором преобладает момент беспредельности».

Таким образом, каждое число и предельно, конечно, и беспредельно, бесконечно. Лучше сказать, оно есть именно тождество того и другого. Это теперь называется в математике актуальной бесконечностью, т. е. такою бесконечностью, которая сама по себе есть нечто определенное и конечное.