Поэт заставляет себя не грустить и не жалеть.

Эта жалость — ее заглушает пожар, Гром орудий и топот коней. Грусть — ее застилает отравленный пар С Галицийских кровавых полей…

Блок узнает «начало высоких и мятежных дней». Не грусть и не жалость сжимают его сердце, а вещая тревога на пороге нового мира. В стихотворении «Я не предал белое знамя» — над смертным сном России горит Вифлеемская звезда, муки России — страда земли, рождающей Христа.

Крест и насыпь могилы братской, Вот где ты теперь, тишина! Лишь щемящей песни солдатской Издали несется волна. А вблизи — все пусто и немо В смертном сне — враги и друзья. И горит звезда Вифлеема Так светло, как любовь моя.

Взрыв мировой войны обостряет в Блоке чувство мистического признания России. В ее прошлом— сжигающая вера раскольников, заревая слава монастырских крестов. В глухих лесах, на обрывах, на ржавых болотах пылали когда-то срубы староверов:

Задобренные лесом кручи: Когда-то там на высоте, Рубили деды сруб горючий И пели о своем Христе.

Теперь там непробудная тишина болот, но прошлое не умирает:

И капли ржавые, лесные, Родясь в глуши и темноте, Несут испуганной России Весть о сжигающем Христе.

Но не только «сжигающего Христа» знает русский народ; Христос светлый и благостный живет в ликах схимников, отшельников, святителей, окруженных народной любовью. Об осиянной тишине монастыря говорит Блок в стихотворении, посвященном матери:

Ветер стих, и слава заревая Облекла вон те пруды. Вон и схимник. Книгу закрывая, Он смиренно ждет звезды.

Поэт, упрямо повторявший, что он не знает Христа, — сердцем влечется к нему.

В страшном 1914 году он вздыхает об иноческой жизни:

Славой золотеет заревою Монастырский крест издалека. Не свернуть ли к вечному покою? Да и что за жизнь без клобука?..

Единственный раз вырывается у него этот вздох и каким светом озаряет он всю его жизнь! Накануне русско-турецкой войны 1854 года славянофил Хомяков, мечтавший о водружении креста на Константинопольской Святой Софии, призывал свою родину к покаянию. В гневных, обличительных стихах перечислял он ее грехи и пороки. В начале мировой войны 1914–1918 годов Блок, веря в Вифлеемскую звезду над Россией, бросает ей огненное обвинение. По силе негодования, боли, страстности оно превосходит хомяковское обличение. Стихи эти выжжены в каждой русской душе: