При установлении же достоверности, то есть правильности сообщаемых автором сведений, в культурологическом исследовании возникает ряд специфических подходов.

Достоверность - комплексная характеристика источника. Она зависит от следующих его черт: ретроспективность и субъективность. Остановимся на первой.

Во всех разнообразных произведениях мемуаристики общий источник - память их авторов. Поэтому между временем написания мемуарного произведения и воссоздаваемыми событиями всегда лежит временной промежуток. Он может быть как совершенно незначительным (в дневниках, письмах, путевых заметках), так и сколь угодно большим (в автобиографиях, литературных портретах, очерках, воспоминаниях). Поэтому ретроспективность - необходимая и неотъемлемая черта мемуаристики, которая тем не менее не всегда бывает положительной. При обращении к мемуарному источнику следует учитывать, что от величины разрыва между событиями, отраженными в воспоминаниях, и временем их написания в определенной степени зависит и правдивость фактических данных, и точка зрения автора. Чем больше этот разрыв, тем больше нарастает вероятность ошибок памяти. Отдаленность времени написания воспоминаний от описываемых событий множит в воспоминаниях разного рода ошибки, причем помимо забвения фактов, наблюдаются искажения, которые в экспериментальной психологии носят название "мечтательной лжи", когда "в памяти затуманивается далекое прошлое, и желаемое выдается за действительность".[4]

Однако достоверность источника зависит не только от особенностей памяти, внимания, типа восприятия, характера и условий работы над мемуарным произведением (что, конечно, следует обязательно учитывать), но в наибольшей степени от личной заинтересованности, пристрастий, политических взглядов, эмоциональной направленности, мировоззренческих ориентиров личности автора, то есть от типа его менталитета.

Все эти качества могут привести к искажению исторических событий, фактического материала и в конечном итоге – истины. Однако такая субъективность мемуаристики, в отличие от других эмпирических источников, не является ее недостатком. Объективное содержание мемуара, действительно, выражается в форме субъективного, и сочетание объективного изложения с субъективной оценкой - одно из главных определяющих свойств произведений мемуаристики.

Больше того, в постижении характера и причин субъективности мемуариста возникают дополнительные возможности их использования в культурологическом исследовании. Для большинства исследователей очевидным является и то, что мемуарист всегда вполне осознает решающее влияние внешних обстоятельств на формирование своего менталитета, себя - органической частью той группы людей, о которой он рассказывает и чьи интересы, часто, выражает. Для исследователя-культуролога это обстоятельство представляется весьма существенным.

В результате, подвергая экспертизе мемуарные источники, мы, видимо, вправе говорить лишь об установке на достоверность.

Автор, конечно, стремится к точному воспроизведению фактов и событий, имеющих или имевших место в реальной жизни, ведь "острая динамика мемуаристики - в свободе выражения и несвободе вымысла, ограниченного действительно бывшим".[5] Тем не менее рассмотренные нами важнейшие и неотъемлемые черты мемуаристики: ретроспективность и субъективность, - далеко не всегда позволяют говорить о достоверности, фактической точности мемуаров.

Отчасти пытаясь нейтрализовать роль субъективного начала, а в большей степени стремясь создать возможно более широкую историческую панораму своего времени, авторы мемуаров проявляют закономерный интерес к другим участникам воспроизводимых событий. Поэтому обилие портретных характеристик - одно из существенных свойств мемуаристики. Это то, что А.И.Герцен называл "отражением истории в человеке".

Нам не избежать и литературоведческого (либо искусствоведческого) анализа мемуарного источника. На выбор художественной формы, стиля, языка произведения всегда влияют не только вкус, пристрастия или даже собственное видение мира автора мемуаров, но и художественный этикет, система навязанных ему эстетических канонов. Поэтому образ человека, тип личности той или иной эпохи выступает в произведении двояко: с внешней стороны, то есть в авторской системе, каким его хотели представить; и, одновременно, в скрытом, неявном виде, как мы сами можем его реконструировать косвенно: по сообщаемым фактам, через отдельные детали, композицию, интонацию и т.п. Поскольку наша задача заключается в том, чтобы суметь, интерпретируя эти "осколки" на данном культурном фоне с его житейскими ситуациями, полемикой, злобой дня, воссоздать "ментальные силуэты" реально действующих людей, то некоторые приемы литературоведческого анализа очень могут нам помочь. Ведь он позволяет за образом увидеть прообраз, за деталью - целое, за намеком - тенденцию, через авторскую интонацию, сопоставление фактов выявить подстрочные смыслы обкатанных формул, неявные мотивы и т.д.

Кроме того, большие резервы в себе таит возможность воссоздания облика того читателя, на которого рассчитано данное произведение, и для которого оно имело бы животрепещущий интерес, того человека, у которого автор ищет понимания.

Иными словами, репрезентативность - это отражение менталитета автора, с одной стороны, как личности, и, с другой, - как представителя определенной группы, сословия, наконец, как носителя национальной культурной традиции.

Наконец, еще один важный аспект. Многовековые мучительные (порой трагические) поиски человеком смысла своей жизни, проявлявшиеся в разных формах (в том числе и в создании многообразных мемуарных произведений), ставили его перед "вечными вопросами" и приводили к выводу, что одним словом, одним суждением, даже самой глубокой философской сентенцией, смысла жизни раскрыть нельзя. Вот почему необходимо раскрывать систему смысложизненных понятий, категорий. На роль таких смысложизненных категорий в разное время предлагались страдание, вина, смерть, любовь, надежда, страх, свобода, ответственность, жизнь, игра, категории этики (добро, благо, счастье и др.) и эстетики (красота). Л.Н. Коган, например, предлагает следующие предельные смысложизненные категории, которые могут быть сведены в три группы: 1) судьба и свобода; 2) жизнь, смерть и бессмертие; 3) вечное и преходящее .[6]

Именно эти "вечные вопросы" и поднимали в своих произведениях все мемуаристы, и именно над большинством этих категорий размышляли в поисках цели и смысла собственной жизни. Как верно замечает Г.Елизаветина, "мемуарно-автобиографические произведения отвечали потребности общества разобраться в себе и окружающем, затрагивая такие проблемы, как проблемы воспитания и формирования личности на материале, обладавшем замечательным свойством - так было".[7]