Возлюбленное о Дусе Святе чадо!

Вчера твое письмо, от 22 февраля писанное, вместе с образом святителя Димитрия получил. Я не знаю, почему так долго шло твое письмо. Иногда письма из С.-Петербурга на другой день получаю. Так, впрочем, Господу угодно, чтоб долго шло твое письмо! Долго шло, потому что много твоей теплой веры заключало в себе к Богу; долго шло затем, что исполнено было до избытка чистосердечным твоим раскаянием во грехах; долго шло затем, что содержало в себе самое глубокое и слезами жены-грешницы, во святом Евангелии упоминаемой, растворяемое смирение твое, потому и оно продолжало путь свой от царствующего града до града Старой Русы стопами тихими. Я говорю то, чадо о Господе любезное, что ты от благого сокровища сердца своего все изнесла, что в нем скрывалось, и положила пред очами моей худости. Полезное для души твоей дело ты учинила, что обо всем откровенно писала ты моей худости; веру же ими, что точию един сердцеведец Бог весть сие, что исповедала ты Ему пред моим недостоинством. Все мы грешны пред Богом и Спасом нашим Иисусом Христом и ежеминутно прогневляем Его благость преступлением Его святой и для нас спасительнейшей воли и нарушением Его заповедей и оправданий, но весть Он, Человеколюбец, яко и плоть носим немощную, и в мире живем коловратном(203) и прелестном, и от диавола выну уловляемы бываем и отовсюду его сетями многокозненными обложены и запинаемы бываем, весть Он, Создатель наш Преблагий и Искупитель Премилосердый, все сие и пребывает паки благ и милостив и милосерд к нам, ежели мы, прогневавши Его благость, паки к Нему возвращаемся с покаянием еже есть, жалеем о содеянных и со деваемых нами лютых [грехах], просим во смирении сердца у Него отпущения, чем преогорчили Его благостыню; молим с зазрением и укорением самих себя, чтоб впредь сохранил Он от подобных преступлений, и сами тщимся всегда памятовать и творить Его заповеди святые, в слове Божием, в Новом Завете и Ветхом или, одним словом сказать, в Библии, нам вместо правила и образца преданные. Добро поучитися присно в слове Божием и в писаниях святых Отцов. Я все сие говорю, что ты доброе дело сделала и душеспасительное, что исповедала свои согрешения Господу и Спасу нашему Иисусу Христу, Единому, имущему власть отпускать грехи, давшему же оное и нам, грешным и недостойным рабам Своим. У всякого есть свои грехи, или такие ж, какие и у других, только менее или более их. Но ежели человек хочет, чтоб враг диавол не имел ни в чем оклеветать его в час смертный, и на Страшном суде Христовом также совершенное получить разрешение от Христа Спаса нашего в грехах своих и благодать Его, во всем ему содействующую, то исповедь должно творить, ни самомалейшего движения плоти и духа, Богу противного, не скрывая пред отцом духовным: что сотворили, или помыслили, или какими именно помыслами более смущаемся. Полезно прочитать писанное в житии Василия преподобного Нового(204), чтоб узнать лучше, как исповедоваться надобно; еще десять заповедей Божиих, приняв во ум, и противу каждой ответ давать и каяться. Объявляя духовнику одни душевные грехи, о плотских же мало касаясь, христианин вредит себе, не понимая, что враг льстит и борет души наши, что и тело наше окаянное также восстает на дух: плоть на дух, а дух на плоть. Дух должен всегда бодрствовать и прилежно назирать за движениями плоти нашей многострастной. Все и помышления сердечные должно исповедовать, отложа всякий стыд, и ничтоже утаить не должно, если желаем принять оставление всецело: ибо, что возглаголеши, то уже раздирается у супостата диавола, писанное на хартиях его, а что утаишь или устыдишься сказать, то останется у него неизглаженным и обличит тя в час смертный, а ежели Господь сохранит тебя чистою, о коль велие благодарение ты воздавать Ему должна! Мыслию, впрочем, невозможно человеку сохраниться и от всякой скверны, исправляется же сие тем, ежели человек, ощутив нечистое движение ума, тотчас оный прилог сатанинский тщится изринуть из помыслов своих и, сотворив молитву Иисусову и крестное знамение на себе, неврежденным остается от змиина яда, и такового человека чистым можно почитать и по помыслам.

Се рех ти, чадо, еже на спасение души твоей! Прочее глаголати тебе оставляю! В воздержании храни меру во всем, а не весьма удаляйся от брашен, притом не все бы видели и знали и пост твой; и угодники Божий, Феодосии Печерский и Сергий Радонежский, ходили с братиею в трапезу и вкушали все, только помалу: и тем и пост сохранили, и утаивали вместе оный, и тело свое делали способным к трудам и подвигам иноческой жизни. И ты, ежели очень строго будешь поститься, то ослабеешь от неедения и неспособна будешь ни помолиться, ни другого чего поделать. И чаю помалу пить можно: Господь тебя благословит! Тебя смутили мои слова, что Христос венчает Своих подвижников не как кто начал, но как кто кончил подвиг свой! Я для того тебе сие сказал, чтобы ты, взыскавши пути Господних заповедей, текла по оному, не озираясь уже вспять до конца жизни своей; только делай все с рассуждением и иди путем царским. Говоришь ты, что немощна бываешь и нездорова? В таком случае давай себе ослабу и отдых; только блюдися, чтоб ум твой памятовал присно на все призирающего Бога, еще исход от жития сего и суд Христов, а когда чувствуешь себя здоровою, тогда и поститься можешь, и постоять на молитве. Господь тебя да благословит и поможет во всем.

Грешный Варсонофий

10 марта 1824 года

[Р. 5.] Сего числа я, грешный, пострижен в иноческий образ. Боже, помози мне!

Письмо 3

26 марта 1824 года, утро. Мне, слава Богу, получше. Голова болит, однако, приливы крови меня беспокоят! Слава Богу о всем! Воля Господня да будет! Твои письма читаю я не пооднажды, и они всякий раз извлекают слезы из очей моих, како жена сущи естеством, тако взыскует спасения души своей, аз же иноком нарекохся и в нерадении пребываю! Горе мне! Надолго размышлял о сем с вечера и сегодня мало спал: до двух часов заснуть не мог. Господь же милостию Своею не оставляет. Я говорю о том, что, заснувши, сон видел, будто в церкви некоей, одевшись в ризы, я стоял при раке, в коей почивали мощи угодников Божиих Ефрема архимандрита, Новоторжского чудотворца, и Феодосия, Печерского чудотворца, и будто я их открывал некоему человеку для прикладываний, а после и сам стал к ним прикладываться. К Ефрему приложился по обычаю; а когда стал прикладываться к любимому мною особенно Феодосию преподобному, то вижу его, почивающего в раке и глазами взирающего на меня, как бы любезно; я с благоговением и согбенными к сердцу руками долго смотрел на прелюбезное его лицо и, приложившись в чело, хотел покрыть покровом, на раке обретающимся по обычаю, но та сторона, на которой преподобный Феодосии почивал, была от меня ближе, или, так сказать, первым почивал от меня в раке, где я стоял; покрывал я, но покрывало на одном боку, не на том, где я стоял, а на другом, не совсем закрывалось; я перешел на другую сторону, чтобы поправить, и вижу, что преподобный Феодосии, паки на той стороне почивает, куда я перешел, и покрывало до груди на нем не закрыто; вижу его паки взирающего на меня, как бы любезно; я опять со страхом и благоговением стал смотреть на него вместе с радостию и восхищением духа, что вижу угодника Божия, яко живого и хотящего со мною аки глаголати нечто; имея же руце согбенны, говорю ему: "О отче мой пресладкий, помози ми, грешному!". Он же, как бы оборотясь ко мне, отвещевал: "В чем?". Я ему говорю: "Или не веси, яко гнусен есмь и боюся гнева Господня?". Сим и кончилось сновидение оное! Проснувшись, помолился ему, угоднику Божию вкупе с преподобным Ефремом. У меня всегда на глазах икона Божией Матери с Антонием и Феодосием и масло всегда теплится пред сею иконою, ибо я к ним, изряднее же к Царице Небесной, особенную имею веру и любовь: потому и икона их, мерою в аршин, у меня на глазах всегда, так же и Ефрема, Новоторжского чудотворца, есть икона тут же, ибо я его чадо недостойное есмь; в его обители пострижен и я, купленный раб, семь лет ему работал при Божием содействии; и твой образ святого Димитрия с сими же образами повешен, еще Спасителя образ: пишу, и делаю все, и сплю пред сими образами.

Боже, милостив буди мне, грешному! Еще бы тебе много писать надобно на твое письмо, но недоконченное Сам Господь да исправит в тебе и научит тя Духом Своим Святым! Единою точию скажу тебе: смирение имей пред Богом и человеки и спасешися. Смирихся, и спасе мя,— пишет о себе пророк и царь Давид(205). Гордым Бог противится, смиренным же дает благодать,— сказал Спаситель(206). Смиренные страшны врагам и неудобоприступны. Ничего враг так не боится, как смирения. Еще призывай чаще на помощь и непрестанно Сладчайшего Иисуса, повторяя часто молитву: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную", и крестным знамением часто ограждайся; и еще утвердится ум твой во благих исправлениях. Будто и немного грешим. О! как враг хочет поук-расть нас! Берегись сей пагубной мысли, глаголи, яко раба есмь неключима(207), аще и вся повеленная от Владыки сотвориши, но сего невозможно, ибо всегда грешны мы пред Богом и всегда повинны Его праведному суду. Как тебе молиться, пишешь ты? Тако вопрошали Апостолы Господа Иисуса. Он же рече им: Сице убо молитеся вы: Отче наш, Иже еси на Небесех...(208) И ты читай сию молитву; также и молитву: "Богородице Дево, радуйся..." и многую помощь и заступление на врага обрящеши. Прости, мир тебе и благословение!..

Твой всеусердный спасения желатель и недостойный богомолец

грешный Варсонофий.

26 марта 1824 года. Старая Руса

Письмо 4

Воистину Христос воскресе! Прелюбезное о Господе чадо! Почто сице смущаешися и почто помышления входят в сердце твое печальные? Не читала ли в житии Василия Великого, что слезы и моления вдовы некоей благородной и богатой зело преклонили человеколюбца Бога на милость и исходатайствовали ей прощение всех согрешений, кои хотя и зело не малы были! Также жена некая, рыдавшая горько о тяжком грехе, яко и отцу своему духовному исповедати стыдитися ей, не услышала ли от Иоанна Милостивого, как в житии его читаешь, что грех ее уже прощен есть? Блудница, во святом Евангелии упоминаемая, слезами обливавшая и власами главы своей отиравшая ноги Спасителя, не прияла ли от Него разрешения(209)? Сотник, толикое смирение явивший пред Христом Спасителем, яко недостойный себя судил быть, чтоб Христос взошел под кров дома его, не остался ли оправдан и похвален от Господа(210)? Ты же, толикое время стеная и вопия со слезами ко Господу, почто сумнишися о человеколюбии Его? Хочешь ты, чтоб, живя в мире сем многомятежном и бедном, наслаждаться тишиною духа, какою наслаждаются Ангелы святые и праведники в превыспреннем мире? Нет, друг мой! Жизнь сия наша есть время одних трудов, скорбей, болезней, печалей и беспрестанной борьбы: покой наш на Небе, блаженство наше во Царствии Небесном. Зри, что Сам Господь наш и Бог Иисус Христос пострадал в мире сем. Не во всегдашнем ли гонении, в трудах, в нестяжании, вольной нищете и в исполнении воли Отца Своего Небесного всю жизнь провел на земле, а наконец предал Себя волею крестной смерти; и Царство Его есть Царство всех веков, и владычество Его во всяком роде! Се, ныне превознесеся имя Его паче всякого имени, именуемого на Небеси и на земли! Сонмы праведников перешли в блаженное Царствие Его. Мы что должны думать о себе? Не то ли, что и нам предлежит тесный и прискорбный путь, когда хотим достигнуть до врат райских и быти жителями прекрасного оного места? Но и сие ведай, что везде одобряется умеренность и рассуждение, потому совет тебе даю, все делать так, чтобы оставалось у тебя сил при упражнении в подвигах благочестия, и до изнеможения себя не доводи, дабы после враг унынием не искусил; трудись всегда, но до болезненного состояния себя не доводи. Телесные труды, как то: неедение, стояние на молитве и поклоны, врагу сносны, когда ум у человека не хранится в богомыслии и смирении; вся сила спасения нашего в том состоит, чтобы сердце наше было уязвлено страхом Божиим и ум наш занят всегда был памятью смертного часа, суда Христова, вечного блаженства и мук бесконечных. Сие всякой добродетели научит; сие дух в спокойствии содержать может, сколько здесь, на земле, то возможно; сие заставит на все видимые прелести смотреть равнодушно и ни к чему не прилепляться; сие убедит с благодарением к Богу переносить досады, посмеяния, уничижения, болезни и всякую скорбь мира сего; сие научит, какое воздержание подобает хранить в пище и питии, во взоре, в языке и в слышании. Как бы ты посмеяна от врага осталась, ежели б, приготовившись в Светлое Христово Воскресение причаститься Тела и Крови Христовой, отложила то, потому что не было у тебя слез и умиления! Не искушай впредь Господа таковым образом: слезы и умиление суть дар Божий; Господь часто подает их, когда мы не ожидаем и не просим того у Него. Ты же хотела выпросить, но знай, что ты уже получила от Господа Бога, чего ты просила; ибо Он не подал тебе того, чего ты просила, ведая, что тебе то не на пользу; ибо враг мог бы паки искусить тебя самомнением, что ты уже великая угодница, ибо де Бог все по твоему прошению делает; потому ты уже получила несравненно более от Господа Бога, нежели чего ты у него просила, ибо Он, не давши дара, по прошению твоему, сохранил тебя в смиренномудрии. О смиренномудрие! Святая и единственная добродетель! Без смирения никак невозможно спастися. Бес в одно время явился Макарию преподобному и говорит: "Макарий, ты постишься, и я ничего не ем, ты богатства не собирал, и я ничего не имею, ты плотского греха не творишь, и я сего не вем, ты трудишься, и я в беспрестанных занятиях пребываю; одним ты меня всегда побеждаешь: ты пред всеми себя смиряешь; я же сего не могу делать".— Виждь, чадо, что значит смирение! И чадо мое пресладкое, претерпи мужественною душою, какие искушения тебе бывают от О. А. Ф., также и от иных; пусть посмеются, пусть побранят, пусть переговорят, пусть заставят делать, что против воли и желания твоего, пусть вышлют из комнаты и опять позовут: сим образом жестокое житие совершается; ты все приемли, яко младенец, злобы не имущий! Дух твой таким образом в терпении исправляется, заставишь же и ругающихся над тобою устыдиться. Терпя потерпех Господа, и внят ми,— глаголет Давид(211). "Сокровище духовное" (212) и Беседы преподобного Макария читай: очень полезные книги. Бог благословит! Четки получил. О друг мой! Не заботься о мне, прошу одних молитв! С теплою любовию пишу и прошу тебя, когда занеможешь, то давай себе, Бога ради, отдых. Прости, друг мой, Господь тебя да благословит и утешит.