2. По утверждении Собором епископов Православной Русской Церкви автокефалии Польской Церкви, — Польская Церковь избирает Главу своей Церкви. К этому времени Польская Церковь получает устройство, требуемое канонами для автокефалии» [594].

Московский Патриархат незамедлительно поставил в известность Поместные Православные Церкви о всем происшедшем.

Во главе Церкви временно стал архиепископ Белостокский и Вельский Тимофей.

Оказавшись в полной изоляции, Митрополит Дионисий в августе 1948 года направил Святейшему Патриарху Алексию I покаянное письмо, в котором просил принять его «хотя и запоздалое, но искреннее покаяние во всех содеянных» им «по отношению к Матери–Церкви прегрешениях» [595].

Это письмо было предложено Патриархом Алексием на рассмотрение Священному Синоду, который на своем очередном заседании в ноябре 1948 года постановил:

«1. Удовлетворить ходатайство Митрополита Дионисия и, ради искреннего его раскаяния, считать каноническое общение его с Матерью–Русской Церковью восстановленным.

2. Считать возможным оставление за ним, ввиду исполнившегося35–летия его служения в епископском сане, — сана митрополита, но без присвоенного ему в период его выхода из юрисдикции Московской Патриархии титула «Блаженнейший» [596].

3. Сообщить Преосвященному Митрополиту Дионисию о состоявшемся 22 июня 1948 года постановлении Патриарха Московского и Епископата Русской Православной Церкви о даровании Православной Церкви в Польше прав автокефалии» [597].

Как следует из данного определения, Священный Синод принял в молитвенное общение с Матерью–Церковью Митрополита Дионисия и ничего не сказал о том, оставляет ли его во главе Польской Церкви. Объясняется это тем, что несколько месяцев тому назад Польская Православная Церковь была провозглашена автокефальной, и дело избрания себе Главы принадлежало исключительно ей. В этом свете необходимо понимать и ответ Патриарха Алексия I на письмо Патриарха Константинопольского Афинагора от 23 февраля 1950 года, где последний просил оставить Митрополита Дионисия главой Православной Польской Церкви. 3 июля 1950 г. Патриарх Алексий отвечал:

«…Письмо Вашего Святейшества от 23 февраля с. г. нами получено. Мы усмотрели из него, что недавние события в Польской Православной Церкви Вам полностью неизвестны.

Польская Православная Церковь сама отказалась от неполной автокефалии, которая ей дана была в 1924 г. Константинопольской Церковью, признав ее, по акту воссоединения ее с Русской Православной Церковью и дарования ей автокефалии от 22 июня 1948 г., «неканонической и недействительной»…

И наша Церковь сочла, по праву Церкви–Матери, согласно канонам, даровать Польской Православной Церкви автокефалию, с предоставлением ей вытекающего из автокефалии права на полную самостоятельность: в выборе Главы Церкви, во всем внутреннем церковном распорядке, в праве освящения Мира и т. д.

Вследствие этого наша Церковь не считает канонически правильным и возможным после дарования автокефалии вмешиваться во внутренние дела Польской Православной Церкви и указывать ей кандидата на пост ее Главы» [598].

Далее епископы подчеркивали: