В библейской традиции Эпифан стал прототипом Антихриста. Начиная с Книги Даниила до Иоаннова Апокалипсиса, священные писатели будут придавать Врагу Божиему черты Антиоха. Этот человек не только впервые в истории решил полностью искоренить иудейскую религию, но и был первым царем после Александра, который всерьез воспринимал свой божеский титул. Бог Израиля был поэтому для него противником, которого надлежало свергнуть с престола.

Понимая, что быстро склонить евреев к почитанию олимпийских богов не удастся, Антиох решил использовать партийные распри в Иерусалиме и оказать поддержку эллинофилам.

Душой этой партии был в то время брат первосвященника Ония III — Иешуа, предпочитавший называться Ясоном. Он задумал осуществить реформу иудейства, сломив хасидов и тех, кто им сочувствовал. Оний III, сторонник умеренных, стоял у Ясона на пути, но тот сумел отстранить мешавшего ему брата. Когда первосвященник был вызван в Антиохию, Ясон тоже прибыл туда и убедил царя сместить Ония. Предложив свою кандидатуру в качестве первоиерарха, Ясон обещал Антиоху, что будет содействовать его политике и сможет собирать больше налогов, нежели брат. Этот последний аргумент, видимо, оказался весьма веским: расточительный царь постоянно нуждался в средствах. Оний, таким образом, был оставлен пленником при Антиохе, а Ясон вернулся в Иерусалим.

Древний еврейский историк говорит о «непомерном нечестии» Ясона, называя его «святотатцем, а не архиереем». Но такую оценку едва ли можно считать вполне объективной [12]. Хотя мы не знаем подлинных планов Ясона, но вряд ли он желал гибели отеческой веры. Не исключено, что он стремился лишь преобразовать быт Иудеи и приблизить его к греческим стандартам. Ясон добился того, что Антиох даровал палестинцам равные права с антиохийцами, а это само по себе было дипломатической победой. Он действовал, по-видимому, весьма осторожно и даже сумел завоевать расположение народа. Но, увы, не в добрый час пришла эллинизация в Иерусалим. Мало того, что она ассоциировалась с покушением на нравственные устои нации — ее вдохновитель Антиох имел намерение растворить иудеев в общей массе язычников; сделать же это, не уничтожив религию Библии, было невозможно.

Ясон начал с вещей, на первый взгляд, вполне невинных: построил при содействии царя гимнасий для спортивных упражнений. Естественно, что туда стали стекаться иудейские юноши. У самых стен Храма можно было теперь видеть обнаженных бегунов, борцов и метателей дисков. Даже некоторые молодые священники, забывая о своих обязанностях, охотно принимали участие в играх и состязаниях. Вскоре начались совместные соревнования иудеев и язычников. Казалось бы, что могли возразить против этого самые правоверные люди? Но дело обстояло не так просто. Следует напомнить, что у греков спорт издавна был связан с религиозными обрядами. Игры всегда посвящались тем или иным богам. Участвуя в них, иудейская молодежь невольно втягивалась в чуждую духовную орбиту.

Это вскоре обнаружилось со всей очевидностью. Во время спортивного праздника в Тире Ясон вынужден был послать триста драхм серебра в дар храму Геракла, того самого Геракла-Мелькарта, с которым некогда боролся пророк Илия. Этот поступок смутил даже грекоманов, и они решили переадресовать деньги на устройство гребного флота. Но можно ли было ожидать, что такое двусмысленное положение продлится вечно? Рано или поздно пришлось бы выбирать между верностью Закону и участием в языческих предприятиях.

Хасиды и их сторонники, разумеется, встретили начинания Ясона крайне враждебно. Их оскорбляло, что иудеи смешиваются с идолопоклонниками, что они посещают гимнасии, которые, как известно, были у греков рассадниками противоестественных пороков. Ревнителям стало известно, что многие юноши, выступая на стадионах, по греческому обычаю, обнаженными, стремятся скрыть следы обрезания. Видимо, и умеренные тоже решили, что Ясон зашел слишком далеко. Точку зрения обеих патриотических партий выразил автор 1-й Маккавейской книги, когда писал:

«В те дни вышли из Израиля сыны беззакония и убеждали многих, говоря: пойдем заключим союз с язычниками, окружающими нас, ибо, с тех пор как мы отделились от них, нас постигли многие бедствия. И добрым показалось это в глазах их. Некоторые из народа изъявили желание и отправились к царю, и он дал им право исполнять установления языческие… И сделали себя необрезанными, и продались, чтобы делать зло» (1 Макк 1, 11 — 15).

Следовательно, некоторое время грекофилы пользовались поддержкой масс и их противникам было нелегко бороться с Ясоном. Торжественная встреча, которую он устроил в 172 году Антиоху, посетившему Иерусалим, еще более упрочила положение первосвященника. Царь же надеялся, что его тактика даст желаемые результаты и без актов насилия. Пока еще он не затрагивал иудейской религии, полагая, что под воздействием эллинизма она падет сама собой.

Неизвестно, как бы в дальнейшем протекала реформа Ясона, если бы из-за интриг ему не пришлось уйти со сцены. Он сам попал в ту же ловушку, которую три года назад приготовил брату. Некий Менелай, посланный в Антиохию отвезти дань, уверил Антиоха, что Ясон не способен выплачивать обещанную сумму. Менелай заявил, что берется доставлять царю большую подать, если его поставят первосвященником. Антиох, заинтересованный как в деньгах, так и в раздорах среди иудеев, утвердил Менелая.

В результате такого поворота дел Ясону пришлось скрыться, а Менелаю — изыскивать средства, чтобы сдержать слово, данное Эпифану. Не зная, откуда их взять, он послал своего брата Лисимаха в Иерусалим добыть ценности из казны Храма. Старик Оний III, живший на покое в Антиохии, узнав об этом, стал горячо протестовать. С поведением своего брата Ясона он еще мог мириться, но когда архиерейский трон занял авантюрист, даже не происходивший из священнического рода, он больше не желал молчать.

Антиоха в тот момент не было в столице, и Менелай, подкупив наместника, внушил ему мысль убить Ония. И вот последний иерарх старого рода принужден был, спасая жизнь, укрыться в языческом святилище, которое считалось неприкосновенным. Он надеялся дождаться там возвращения царя, но наместник выманил оттуда Ония, обещая сохранить ему жизнь, и предательски умертвил. Это произошло в 171 году до н. э.

Вернувшийся из похода Антиох был недоволен самоуправством наместника и наказал его, но в конце концов согласился оставить Менелая первосвященником.

Однако в Иерусалиме против Менелая и Лисимаха вспыхнуло настоящее восстание. Хасиды требовали изгнания святотатцев. В свою очередь и Ясон, обманутый слухами о гибели Антиоха на войне, явился в город и был принят народом с радостью. Междоусобица разгорелась с новой силой. Отныне Менелай уже мог не сомневаться: народ его ненавидит, и единственная его опора — это царь.