Итак, верна ли методология работы? Другими словами, тем ли занимался ВСЦ 50 лет? А если не тем, что тогда? Видимо в любом случае нужно было пройти этим путем, даже если с высоты этих 50–ти лет пройденный путь представляется не всегда правильным, а может быть даже и ошибочным. У истории нет сослагательного наклонения. Мы есть то, что мы есть. Эти 50 лет — наш опыт, наша жизнь, наша история и другого опыта, другой жизни и другой истории у нас во Всемирном Совете Церквей нет.

Одна из фундаментальных богословских проблем, которые существуют в ВСЦ, это проблема понимания Священного Предания — проблема, разделяющая православных и протестантов. Хорошо известно, что в прошлом «Вера и церковное устройство» пыталась штурмовать эту проблему. Но создалось такое впечатление, что штурм так и не был завершен.

Думается, что последующие трудности в экуменическом богословском диалоге во многом обусловлены именно тем, что не удалось выработать общей точки зрения на Предание. В этом обстоятельстве одна из причин многих разочарований и недоумений православных, ибо оценивая то или иное явление в экуменическом движении, ту или иную богословскую концепцию, православные всегда соотносят ее с нормой веры, с критерием истины, как эта норма, как этот критерий выражены в Священном Предании. Собственно Священное Предание, представленное в деяниях Вселенских и Поместных Соборов, в опыте неразделенной Церкви и есть для православных норма веры. То, что входит в противоречие с этой нормой для православных неприемлемо. Ересь в православном понимании и есть учение, противоречащее Священному Преданию, противоречащее норме веры.

Поскольку в протестантском богословии отсутствует нормативное и обязательное восприятие Предания, то практически в этом богословии отсутствует и понятие ереси. Почти любая богословская точка зрения становится допустимой. Она принимается или не принимается не на том основании, что соответствует или не соответствует норме веры, а потому, насколько убедительна или неубедительна ее аргументация. Слово «ересь» во Всемирном Совете Церквей предпочитают не употреблять, используя, например, слово «плюрализм». Я вспоминаю только один раз, когда употребили слово «ересь», это было в начале 70–х годов в связи с начавшимися дебатами о расизме. И тогда расизм был объявлен ересью. Других случаев я не помню.

В последние годы в ВСЦ много говорилось о единстве в многообразии. Однако четкого критерия относительно того, каким образом могут быть или должны быть положены границы этому многообразию, сформулировано не было. И открытым остается вопрос о том, какой уровень разнообразия допустим и желателен.

Для православных эта ситуация является источником постоянного напряжения; для самих православных и вокруг православных, которые находятся как бы в состоянии круговой обороны, потому что большинство из того, что говорится во Всемирном Совете Церквей, бросает вызов вероучительной идентичности православных. Со своей стороны, сами православные производят на протестантское большинство странное впечатление несговорчивых людей, трудных партнеров, которые тормозят экуменическое движение. Ведь практически на каждом большом экуменическом собрании православные сталкиваются с идеями, которые с энтузиазмом воспринимаются большинством, но которые бросают вызов вероучительной идентичности православных.

«Интеркоммунион» в Упсале, женское священство в Найроби, начало использования инклюссивного языка в Библии в Ванкувере, соотношение христианского и нехристианского в Канбере и жаркие споры о пневматологии.

Можно поставить вопрос: что нас ждет в будущем? Трудно сказать. Но на практике каждое большое экуменическое собрание заставляет православных занять оборонительную позицию. Это столкновение не так уж безобидно, ибо всякий раз православные в меньшинстве, их голос не очень слышен, а значит есть чувство разочарования и растущая тревога, что ВСЦ перестает быть домом по крайней мере для православных.

Я сказал — растущая тревога. И вот здесь для меня очень интересный пункт содержится. Со временем, казалось бы, проблемы должны исчезать, диалог должен покрывать эти проблемы, наше восприятие ВСЦ должно быть все более и более открытым, а наше самочувствие внутри ВСЦ должно быть все более и более комфортным. Такова логика диалога, если диалог идет успешно.

На самом деле происходит обратное. Количество проблем возрастает, количество вызовов нашей идентичности тоже возрастает. Поэтому растет и тревога, растет разочарование. Это разочарование не является результатом психологических фантазий — под этим разочарованием реальная причина. Давайте добавим сюда критику внутри Православных Церквей, — на которую приходится отвечать чаще всего не Всемирному Совету Церквей, а православным участникам экуменического движения, — и становится ясным, насколько непросто сегодня для православных участвовать во Всемирном Совете Церквей. Может быть, в этом одна из причин, почему сегодня непросто убедить молодого талантливого богослова работать в ВСЦ.

Отсутствие согласованного подхода к Преданию ставит под сомнение сам принцип доктринального консенсуса. И в самом деле, что означает соглашение, когда отсутствует общая норма веры? В этих условиях очередная богословская новация может с легкостью перечеркнуть многолетний труд по достижению консенсуса. Ведь так и произошло с женским священством, внедрение которого в практику протестантских церквей поставило под сомнение возможность достижения соглашения по вопросам о священстве, несмотря на явные успехи Лимского документа.

В этой связи представляются важными богословские исследования ВСЦ по теме «Экклезиология и этика», чтобы разработать общие критерии для нравственной оценки явлений современной жизни.

У многих православных, католиков и у кафолически и традиционно настроенных верующих других церквей большое смущение и соблазн вызывают настойчивые стремления различных параэкуменических, радикально–экстремистских, молодежных, феминистских и других групп и движений использовать ВСЦ для выражения их интересов и убеждений в области семейной этики и относительно так называемых сексуальных меньшинств.

Многие христианские ценности в настоящее время подвергаются нападкам со стороны секулярного общества. Голос христиан воистину будет пророческим и сильным, если это будет единый голос. Такие вопросы, как ценность семьи, святость брака, защита права человека на жизнь, начиная с момента зачатия жизни, проблема абортов, биотехнологии и тому подобное — по этим вопросам необходимо выступать совместно, чтобы убедить современное общество. Отсутствие же единства может, напротив, породить новые разочарования, и не только в экуменическом движении, но и в христианском послании миру.