Чем была и остается на сегодня Торонтская декларация?

Она являлась и является сегодня общим пониманием и видением ВСЦ.

Возникает вопрос: действительно ли изменилась природа ВСЦ за минувшие 45 лет? Так ли значителен наш прогресс, изменил ли он природу Совета?

Ранее я говорил, что прогресс есть, и это факт. Но я бы хотел поставить вопрос иначе: а может ли вообще быть изменена природа Совета, пока Совет остается Советом? Что может изменить природу Совета?

Природу Совета может изменить качественное изменение отношения между Церквами. Природу Совета может изменить реальное соединение всех в Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви Но тогда Совет уже не будет Советом. Тогда Совет перестанет быть инструментом экуменического движения, тогда перестанет существовать само экуменическое движение. Всемирный Совет Церквей умрет, его больше не будет.

Я задаю себе вопрос: могут ли быть какие‑то промежуточные характеристики между Советом, как инструментом единства, и реальным единством, которое мы ищем? Не будут ли эти промежуточные характеристики более выражением нашего желания, нашей мечты, чем реальности?

Я убежден в следующем: нельзя искусственно поднять планку экуменической реальности. ВСЦ есть то, что он есть. И он будет оставаться инструментом единства, пока мы идем к этому единству. Размышлением о природе ВСЦ мы не можем искусственно стимулировать диало, ибо никакие размышления и даже соглашения о природе ВСЦ не изменят самой природы этой организации. ВСЦ — либо инструмент церквей–членов в их поиске единства, либо ВСЦ не должно существовать вообще. Среднего не дано. Как нет среднего между состоянием разделения и единством Церкви.

Теперь позвольте мне несколько слов сказать о програмных приоритетах ВСЦ, как они представляются православному человеку из России сегодня.

После развала Советского Союза и коммунистической системы мы столкнулись с еще одной опасностью для экуменического движения — с ростом прозелитизма и конкуренцей в миссии. И в данном случае речь идет не только о деятельности сект, но речь идет, к сожалению, и о деятельности некоторых церквей–членов.

Я не хочу здесь никого называть по именам, но, с другой стороны, здесь и секрета нет, что есть церкви–члены ВСЦ, с которыми мы находились в диалоге почти 30 лет, и которые сейчас действуют против нас на территории России и других стран бывшего Советского Союза. Эти лжебратья говорят нам, что мы не умеем заниматься миссией, что мы не умеем обращаться к своему собственному народу, и что они, приехав из Америки, это сделают лучше. И пытаются делать, привозя с собой не только слово, но мешок с долларами.

Совершенно очевидно, что ВСЦ занимает совершенно правильную позицию по вопросу прозелитизма. В этом нет никаких сомнений. Но пока проблема остается, ВСЦ не должен ее игнорировать. И я думаю, что нам следует сделать все для того, чтобы прозелитизм не разрушил те отношения, которые сложились за эти десятилетия между церквами–членами.

Второе, о чем мне бы хотелось сказать, это о религиозном образовании народа Божия. Образование должно способствовать формированию духовно–нравственных основ жизни.

Развитие современной цивилизации ясно показывает, что нравственность, как она представлена в Священном Писаниии и Предании Церкви, есть средство выживания человеческого рода. Нет иных условий выживания, кроме жизни на основе нравственных евангельских норм.

Для нас сегодня это особая проблема, и я думаю — не только для нас. Ведь понятие греха исчезает из человеческого лексикона. Современный человек ничем не хочет ограничить себя, он не хочет положить никаких пределов своему желанию наслаждаться жизнью.