18. Но божественный оный отец всегда имел цель делом вожделенным апостольски обтекать всю вселенную. Постигнув все оком душии разумея умом и самое возвышенное, он проникся стремлением всех привлечь к божественному восхождению, дабы через посредство деятельной добродетели, подобно ему восходили и к высоте созерцания, путем непрерывного совершения умной молитвы, как и он, поистине, в своих делах достиг сего, по благодати Божьей. Здесь любители добродетели вполне уместно могли бы сказать о нем следующее: во всю землю изыде вещание его и в концы вселенныя глаголы его (Псал. 18, 5).

19. Наша речь, уже подходящая к заключению, обращается теперь к сравнению божественного Григория с самим Антонием Великим, наставником и законоположником всей монашеской жизни, которыйвсякую добродетель, ведущую к этому, и состояние усовершил так, как никто из всехвремен, был послани блистательно открылся в звании верховного учителя для всех, в безмолвии уповающих на Бога. Как Великий Антоний, так и он, Григорий, населил пустыню, от всей души возлюбил отшельническую жизнь, воспринялот Бога благовестие и прекраснейшим образом до конца соблюл божественный закон и, сделавшись руководителем и учителем, во множестве, а не в определенном каком—либо числе, привел спасающихся к Богу и подлинно поревновал Илии Фесвитянину, ибо ревнуя возревновал он о Господе, мужественно став против противников истины, так что и относительно этого можно приложить слова ревность дому Твоего снеде мя (Пс. 68, 10). Мало того, он насколько было возможно, подражал и великому Моисею, благосозерцательнейшему. Как Моисей, и он жил на Синае, как тот оставил египетские опасности и радовался по поводу освобождения Израиля, так и этот бежал мiрского шума, не немногихсделал свободными от греха, принял от Бога, как некоторые скрижали, духовные начертания (характеристические свойства) и сделался законоположником монашеского состояния. На того (Антония) напало множество демонов, изобретая средства отвлечь умот памятования о Боге, но и этот подвергался беспокойству со стороны толпы демонов, всяким способом пытавшихся смутить его ум, до тез пор, пока Бог, по пророческому слову, сотворил знамение во благо (Пс. 85, 16), тот (Антоний), пребывая на горе, сосредоточил ум на созерцании Сущего и всех обращавшихся к нему увещевал и ободрял, и всякий обильно получал от него то, что просил, силою креста врачевал страдания и раны и одним преподавал делание, а другим, в свою очередь, неложное, истинное созерцание. Но и этот (Григорий) непрестанно это делал и, насколько возможно, заботился о пользе и исправлении приходивших к нему, врачуя вместе душевные и телесные падения и учил одних деланию, а других, насколько они могли вместить, — созерцанию и, с знанием путеводя, руководил к нему. Тот (Антоний) сделал обитаемой пустынную и ненаселенную землю (египетскую) и устроил ее градом священнейших монахов; и этот был устроителем пустыни и не только живших на горе Афоне, посредством слова и созерцания, всех просветил, привел в истинное спокойствие и ровное расположение духа, умеряющее суровость деятельной добродетели, и таким образом, даровал прекрасное управление помыслов, — но и, останавливаясь всюду, где нужно, он, как мы выше и сказали, проникал в различные места и, странствуя всякого верного привлекал к участию в этом богоугодноми боголюбезном деле.

Он полагал, что и на этомне должно остановиться, но достигнув упомянутых Парорий, и эту, как сказано, уединеннейшую и ненаселенную пустыню он сделал духовной мастерской, как бы выплавляя и воссоздавая к лучшему приходивших к нему туда. Так, одичавших и озверевших, вследствие жизни в долговременном разбойничестве, оных грабителей и убийц он привел в кроткое состояние одним только своим созерцанием и увещеванием и сделал пастырями в самом смиренном виде. Те. кои прежде были жестоки, кровожадны и для всех неприступны по высокому своему настроению, коих вор и враг наших душ различными путями и многообразно погубил, те, по благоусмотрительному обхождению его и молитвам, совершенно изменившись к лучшему, припали к ногам его, последовали по стопам его в искреннем умилении и раскаянии и чего ни говорили. чего ни делали для обличения и посрамления душевредной и гибельной прежней своей жизни, откуда особенно и было видно душевное их исправление и возвращение(лучшему). Посему, приходя к нему каждый день и испрашивая у него молитв и благословения, они в изобилии их получали. так что большинство из них, отказавшись от порочной склонности к убийству, пришли в раскаяние, с удивлением прославляемое, — и те, кои прежде были львами по нравам и тиграми, весьма склонными ко злу и неукротимыми, наставлениями оного знаменитого были просвещены умом и озарены, истинно послужили Богу и насладились душевною пользою, как и теперь это непоколебимо соблюдается, при содействии Бога, поелику в свих наставлениях он, Григорий, с любовью учил божественным заповедям и на своих делах и примерах показывал, что Бог не хощет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему (Иезек. 33, 2).

Зачем нужно говорить об остальноми продолжительностью речи обременять внимание слушателей: ведь пресыщение речи противно слуху, равно как чрезмерная пища вредна телу. Он же, чтобы мне вкратце обо всем сказать, был музыкальным инструментом, на котором, по слову Богоотца (Давида), бряцал Божественный Дух.

(Но обратимся) к кончине сего приснопоминаемого отца и, рассказав, насколько возможно, о доблестях преподобного мужа, в ней обнаруженных, положим конец слову. Кончина же совершилась таким образом. Божественный оный муж, бывший истинным рачителем безмолвия, вследствие этого именно совершенного любобезмолвия и стремления быть в пустынях, признал неудобным постоянно приходить в обитель и вступать в общение со множеством монахов, так как это было препятствием к любезному для него безмолвию и восхождению к Богу. И вот он устрояет совершенно отшельническую, весьма удобную для безмолвия келию, близ честной обители Парорийской и, когда хотел, выходил из обители, приходил туда, безмолвствовал и беседовал с Богом. Но, так как был всецело исполнен божественной благодати и сподобился дара прозорливости, он за много дней провидел и честное свое преставление. Посему в то время, когда должен был преставиться от настоящего и пойти к Богу, он взял одного из своих учеников и ушел в упомянутую отшельническую келью. Затворив себя здесь, он возвел ум свой от земли и возвысил к горнему, его святая душа на всякий час помышляла о страшном исходе, он постоянно беседовал с Богом и упражнял ум поучением о божественных оных таинствах. Когда преподобный находился в таком положении и прекрасно этому поучался, все это показалось нестерпимым для врагов наших и завистливых бесов, которые всегда привыкли завидовать спасению этого человека. Конечно, эти лукавые духи узнали о предстоящей кончине преподобного и позавидовали славе, которою тогда преподобный должен будет прославиться. Что же делают эти убийцы?— Внезапно окружает его бесчисленное множество бесов, как облако, покрыли место вокруг него и, как дикие звери, воссталина него, скрежеща зубами, и желая его пожрать, чего ни говорили и чего завистники ни делали с целью отклонить его ум от беседы с Богом? Но Божий человек, при посредстве живущего в нем духа благодати, тотчас понял зависть лукавых бесов, ибо был искусен, не устрашился и не был побежден столь великим нападением и борьбой, но простерши руки, вместе с умом, на небо, говорил к Богу:обыдоша мя, обыдошя пси мнози и сонм лукавых одержаша мяи прочее. Но так как они, бесстыдные, не перестали нападать на него, он обращаетсяк великому подвигу. Всего себя он предал всенощному пению и непрестанной молитве, отнюдь ничего не вкушал, нисколько не спал и даже в течение трех дней уединенно и не беседовал с учеником,как имел обыкновение, но взамен того, со скорбным видом и строгим словом побуждал его бодрствовать в подвиге многом. "Мужайся брат, говорил он, крепко держись молитвы и пения, ибо множество лукавых духов окружили нас". Так это было. Человеколюбец же Бог не оставил раба Своего терпеть много напастей, дабы, как мне кажется, его враги— бесы были посрамлены, а преподобный явился победителем над ними. И вот, по прошествии трех дней, некая божественная сила внезапно его осенила, лукавых духов сделала совершенно невидимыми, а преподобного исполнила божественного утешения. Он же, тотчас уразумев эту перемену, воссылал Богу такие благодарственные слова: "Десная Твоя рука, Господи (говорил он), сокрушила врагов наших бесов и державною крепости Твоей до конца их погубила". Потом тихо приглашает своего ученика, который придя видит — о чудо! — лицо его румяным и радостным, а также зрит и еще кого-то, бывшего с ним. С большою кротостью и радостной улыбкой, обратившись к нему, он, Григорий, сказал: "смотри, чадо, как некоторая божественная сила, явившись, разогнала лукавых духов и избавила нас от их искушения. Но я желаю, чтобы ты знал и то, что я вскоре ухожу из настоящего (мiра) и отойду к Господу, ибо Он призывает идти горний Иерусалим, как я узнал об этом из божественного видения". О, блаженный голос, исполненный всякого упования, о достоверное наказание и доброе извещение, открывающее ученику будущую жизнь учителя! Услышав это, ученик всецело опечалился и оплакивал лишение отца. Спустя же немного приснопамятный Григорий, по Божественному предречению, воздвигся от здешней жизни перешел к житию нестареющемуся.

Таковы из многих немногие добрые деяния того, кто поистине достиг ангельского состояния и чина,— изложенные не по достоинству их, так как слово не в состоянии достигнуть этого. Такова блаженная жизнь удивительной и непобедимой его души, подвизавшейся в великих состязаниях за Бога и в пользу дел божественных. Таковы его подвиги, упражнения ради Бога и борения. Во всякое время и на всяком месте, при всех обстоятельствах жизни и положения, для него всегда было делом величайшей заботы— всех вообще с ревностью побуждать и воздвигать на поступки прекрасные, при чем он, при содействии Духа, привел в полноту любви одних— силою своей речи, других— кротостью и нежным обращением. в зависимости от свойства каждого и положения,— так что никто из всех и не в состоянии легко рассказать, как он, Григорий, старался всех связать союзом любви друг к другуи внушить согласие в единомыслии и единодушии к боголюбезному, прекраснейшему и спасительному. Таково наше слово о тебе. наилучшая из всех, достойная всего и божественная для меня глава, на основании того, что ты совершил, как неутомимый апостол, ради стада и словесных овец Христа, Своею честною кровию искупившего всех преданных греху, по совершенному благоутробию и благости,— слово на самом приятном когда—то для тебя языке, который ты сильно любил, особенно ценил и хвалил. И ты, так сохранив веру, по великому Апостолу (2 Тим. 4, 7), и окончив течение, вполне открыто наслаждаешься невечерним светом Троицы. Так Бог умеет прославлять тех, кои с большими усилиямии трудами предпочли прославлять Его. Ведь ты имел, с одной стороны, делание постоянное, ведущее к сродному твой весьма способный к восхождению и божественнейший ум, а с другой — созерцание, воспринимающее Христа и Ему служащее. Посему, как мысливший о небесном, ты легко и улетел, а нас милостиво назираешь, ибо, оставив и жизнь, ты совсем не оставил нас, но преимущественно наблюдаешь, заботливо смотришь и сохраняешь: ведь божественным душам и это дано, и теперь тем более, насколько ближе ты сделался к Богу чудес. Ходатайствуй же за нас, чтобы наши дела направлялись туда, куда угодно Богу, сделай участниками твоей вБоге славы и дерзновения и поставь вместе с собою — хотя и велика эта просьба — в Самом Христе, Боге нашем, Которому подобает всякая слава, величие и великолепие с безначальным Его Отцем и всесвятым и благим и животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Перевод с греч. и примечания проф. И. И. Соколова  

Примечания

Турки-османы ок. 1290 г. прочно утвердились в М. Азии под властью султана Османа I. Св. Григорию было тогда не менее 20 лет.