В пещере поставлены четыре сошки; на них положены две доски и два корытца, в одном вода, в другом моченая трава. Пустынник дал мне отведать травы и напоил водой. Вкусив предложенную пищу, я ощутил в себе бодрость и крепость сил. Тогда я спросил старца поведать мне житие его. «Я был трудником Соловецкого монастыря; имя мне Андрей, – так начал свою повесть пустынник, – пришедши в Соловецкую обитель, я трудился в Сосновой, вываривая соль. Игуменом в то время был Варлаам (1571- 1581), впоследствии ростовский митрополит.

Вскоре мысль о грехах пробудилась во мне; породилось желание, оставить все, подвизаться для Бога. Ни мало не отлагая, я пошел в пустыню, нашел это место, выкопал пещеру и поселился в ней. Томился я голодом и жаждой; питался ягодами и грибами, много раз терпел наваждения бесовские, биения, ругательства, болезни; боролся с помыслами, как с лютыми зверями. Не раз раскаивался, что ушел в пустыню, считая бесплодным свое отшельничество. Неоднократно даже оставлял пещеру, чтобы идти в мир. Но раздавался гром небесный, проливался дождь, и я принужден был возвратиться в пещеру. Здесь тихая прохлада успокаивала меня. Иногда поднимался я из пещеры зимою; но страшный мороз, от которого сокрушались мои кости, не давал мне возможности отойти на пять шагов. Три года продолжалась эта тяжелая борьба.

После трехлетних искушений для меня настало спокойствие, и прекратились все неприязненные нападения. Тогда явился ко мне некто святообразный и сказал: «Мужайся; не оставляй пути к Богу, указанного тебе». Он дал мне эту траву, говоря: «Питайся ею, и пей воду из этого озера». И вот я 38 лет питаюсь этой травой».

Выслушав этот рассказ, я упал к ногам старца, прося его молитв. Пустынник Андрей вывел меня из пещеры, указав путь к обители и, благословив, сказал: «Иди с миром и никому не говори слышанного от меня, пока я жив». Я пошел, и мне показалось, что до монастыря было не более полуверсты. Спустя некоторое время, Василий с другим учеником Иосифа – Дамианом отправились отыскивать пещеру Андрея; но, проходив целую неделю, не нашли ни дебри, ни горы, ни пещеры.

Повесть Василия глубоко запала в душу Дамиана. Он желал отшельнической жизни; жаждал беседы с подвижниками пустыни, ведомыми одному Богу, а потому в пустынных местах острова провел сорок дней в поисках пустыннолюбца. Наконец силы его изнемогли, и Он, едва дышащий, лег под дерево. Здесь нашли его соловецкие иноки, положили на носилки и, принесши к монастырскому подворью, призвали духовного отца. «Что с тобой, Дамиан?» – спрашивал духовник. «Прости меня, отец; с тех пор, как я вышел из монастыря, не видал хлеба, а питался только травой». Тогда дали ему хлеба, и Дамиан оправился. Опять пробудилось в нем желание отыскать отшельников. После усердной молитвы к Богу и преподобным Зосиме и Савватию, он вышел из обители и в этот раз нашел многих пустынников, подвизавшихся на Соловецком и Анзерском островах. Это были: старец Ефрем черный и мирянин Никифор Новгородец, потом Алексий калужанин, Иосиф и Тихон москвитянин, Феодул рязанец, Порфирий, Трифон, Иосиф младый, Севастиан и многие другие. Сердечной любовью прилепился к ним Дамиан, начал часто посещать их. Когда умирал кто‑либо из них, то он своими руками совершал погребение.

Во время таких трудов встретил его однажды пустынник Никифор. «Посещай, Дамиан, чтобы и сам ты был посещен от Бога», – сказал отшельник и скрылся. Дамиан нашел в пустыне Тимофея, который, во время смуты самозванцев, оставив в Алексине дом родительский, приплыл из Архангельска на остров в малой лодке, выстроил себе хижину и поселился в ней. Подобно Андрею, он питался травой.

Дамиан пожелал подражать примеру отшельников, выстроил себе уединенную келью и удалился туда на безмолвие. Но здесь посетило его тяжкое искушение. Однажды служивший Дамиану брат, придя навестить его, сотворив молитву, не получил ответа. Инок отворил дверь и нашел Дамиана едва живым, всего распухшим. Пустынника перевезли в монастырскую больницу, где он пробыл полгода, под надзором опытных старцев. Но лишь только Дамиан оправился, решился искать иного места для уединенной жизни. На малой лодке он пустился в море и поселился на Онеге. Здесь звероловы тяжело избили его; но, оправившись, пустынник пошел отсюда за озеро Бодло и вблизи острова на Юрьевой горе водрузил крест и поставил себе келью, где провел семь лет. Дамиан начал строить здесь храм во имя Святой Троицы и, положив основание обители, скончался ноября 27 дня 1633 года.

Кроме этих пустынников в диком лесу Соловецкого острова, предание называет многих других подвижников, искавших спасения в самом строгом безмолвии. Таков был Адриан, живший близ озера в самой середине острова, в двух верстах от кельи, выстроенной игуменом Иринархом, и проводивший строгую подвижническую жизнь; здесь он скончался и погребен в пустыне.

Мирянин Савва, бывший в числе труждающихся в обители, удалился в леса на Соловецком острове и подвизался одиннадцать лет, ведомый только единому Богу. По смерти же, в игуменство Рафаила, он был погребен близ Дамианской кельи (1633–1636). Подле Саввинской кельи отшельничал монах Нестор, день и ночь подвизаясь в молитве и посте. По смерти он также погребен близ Дамиановой пустыни.

Никифор, сын новгородского иерея, пришел в обитель еще в молодых годах. Он молил настоятеля постричь его, но юность и красота его заставили отклонить такое желание. Отказ только усилил в юноше рвение к иноческой жизни. С приезжими из Новгорода он получил от своих родителей письмо, в котором звали его скорее воротиться домой. «Скажите родителям, – отвечал он подателям письма, – что они более не увидят меня в этой жизни: мы свидимся там, за гробом».

Никифор продолжал трудиться для монастыря с другими, соблюдая строгий пост; для сна он никогда не ложился, но сидя отдыхал немного. В часы досуга он любил читать житие Марка Фраческого: образ этого пустынножителя глубоко впечатлился в нем и влек его к отшельнической жизни. Однажды, при всех, Никифор вскочил со стула, осенил себя крестным знамением, снял пояс, сандалии, в одной серой свитке побежал в лес и пробыл в пустыне на Соловецком острове 12 лет в посте, молитве и коленопреклонениях. Тогда один пустынник постриг его в иночество. Проведя три года в иноческих подвигах, он скончался в неделю цветоносную.

Были отшельники, коих имена ведомы одному Богу. Соловецкий инок, по нуждам обители ходя по острову, от усталости хотел отдохнуть подле одной крутой горы. Собираясь прилечь на землю, он перекрестился и вслух произнес Иисусову молитву. Вдруг с высоты горы из расселины он слышит: «Аминь». Не веря своему слуху, он в другой и в третий раз произносит молитву и опять слышит то же: «Аминь».

— Кто ты, – в изумлении спрашивает инок, – человек или дух?

— Я грешный человек, – отвечает невидимый, – и плачу о грехах.