Хотя отцы и сомневались, что дело зайдет так далеко, они понимали, каково пастырское бремя епископа, давшего на хиротонии обет хранить учение Православное Церкви незапятнанным. И они также пообещали исполнить его волю. Время, однако, показало, что еп. Нектарий не преувеличивал опасность. Сегодня, более десяти лет после его кончины, архиеп. Виталий печатает огромным тиражом и посылает в ныне свободную Россию материалы о новом «догмате», тем самым смущая верующих. Исполняя клятву, данную еп. Нектарию, Братство преп. Германа предприняло ответные шаги: напечатало полный русский текст доклада отца Серафима о «догмате»[55], статьи архиеп. Серафима (Соболева)[56] и архиеп. Феофана Полтавского[57] о догмате искупления и историю их протеста против «взрывоопасного» учения митроп. Антония.

Обновленчество справа

Традиционализм — совсем не то же самое, что подлинная верность традиции.

Рене Генон.

Фанатизм стесняет образ мыслей человека, истинная вера дает ему свободу.

Св. Макарий Оптинский.

ИЗ ВСЕ СОВРЕМЕННЫХ философских доктрин, с которыми довелось столкнуться Алексею Янгу — сначала простым учителем, а потом директором школы — самым могущественным явилось учение об эволюции. Он видел, что многие родители не понимают самых убедительных научных доводов, опровергающих эту теорию, как не понимают и того, что учение это (зачастую намеренно) используют, чтобы подорвать основы христианского мировоззрения.

К таким родителям он решил обратиться со статьей, дабы раскрыть им глаза и показать, какую пищу для ума получают их чада. Он отослал статью на рецензию о. Серафиму, получил вскорости его замечания и благословение напечатать статью в «Никодиме».

А несколько времени спустя, к несказанному удивлению отцов, пришло весьма неодобрительное письмо о. Никиты по поводу этой статьи. Согласно воззрению отцов Бостонского монастыря, «эволюция — тема запретная», и о. Никита очень огорчился, что Алексей посмел высказаться против такого общепризнанного явления, как эволюция, о. Никита решил, что имеет дело с дерзким выскочкой, не освободившимся окончательно от «католических» замашек, а посему недостойным выступать с печатным словом. Платинским же отцам написал, что «прекращает всяческую помощь «Никодиму»».

Отец Серафим в годы своего становления глубоко изучал эволюционизм, его общественные, философские и духовные корни и пришел к заключению, что нынешние критики Алексея толком сами не понимают, что такое эволюционизм, ни с научной, ни с религиозно–богословской точек зрения. Алексею он написал: «Статья Ваша, видно, тронула нечто важное. По правде говоря, мы удивлены, что люди, так пекущиеся о делах церковных и экуменических, не дали себе труда задуматься над столь важным вопросом, как эволюция. Очевидно, они полагают, что вопрос этот вне сферы церковной жизни».

Отец Серафим посоветовал Алексею отнести незаслуженную критику на счет простой неосведомленности авторов, а не их ошибочных взглядов. «Ввязываться в полемику не стоит, — писал он, — лучше подготовить более аргументированное изложение этого вопроса». Отец Серафим также предупредил, что статья, несомненно, добавит Алексею «дурной» славы. Впрочем, не стоит огорчаться и «уходить в глухую защиту».

Но этим дело не кончилось. Алексей захотел напечатать в «Никодиме» статью о туринской плащанице, рассчитанную на читателей–католиков. Он отослал материал на отзыв о. Серафиму, и тот в письме отсоветовал печатать ее в первоначальном виде: обилие католических терминов введет в заблуждение православных. Увы, письмо запоздало: статья уже появилась в «Никодиме». Алексей, поразмыслив, решил, что на правку статьи уйдет слишком много времени и средств, а он не располагал ни тем, ни другим.

Статья о плащанице добавила критикам Алексея «улик»: вот, он как был католиком, так им и остался, не покаялся. Отец Серафим вспоминал: «Мы отослали о. Никите два письма в защиту Алексея. Признавая его ошибки, мы просили отнестись к нему так, как относился к нам Владыка Иоанн: он доверял миссионерам, одобрял их, не загонял в прокрустово ложе шаблонов, не подчинял признанным авторитетам. К великому нашему огорчению, о. Никита ответил, что в этом вопросе Владыка Иоанн допустил ошибку и что новообращенным иногда следует «давать хорошую взбучку»».