Выразив такие мысли, Евдокия прибавила: «Впрочем, я не могу пересказать со всей точностью, что такое во мне произошло и долго ли я находилась в таком блаженном состоянии. Я была тогда вне себя от радости. Очнувшись же, я, как умела, благодарила святого Тихона, моего благодатного Врача и молитвенника. Болезненные припадки с тех пор со мной не повторялись, и в настоящее время, благодаря Бога и великого Его угодника святителя Тихона, я совершенно здорова как душой, так и телом. Клянусь Богом, Которого я призывала в клятвенном обещании, наперед сего показания данном, что все показанное мной есть сущая правда и лжи ни тени тут нет».

Евдокия Пушкина сперва таила о своем чудесном исцелении, но потом открыла о нем в Задонске двум иеромонахам. В Козлове, согласно с повествованием в Задонске, она сделала точное и подробное его описание, подтвердив присягой истинность его в самых малейших подробностях. Жившая с ней более 25-ти лет родная племянница Параскева Иванова Пушкина, имеющая от роду 40 лет, со своей стороны показала как о ее болезни и припадках до путешествия в Задонск, так и о возврате к ней совершенного спокойствия и здоровья по пришествии обратно в город Козлов.

X.

Тамбовской губернии, Усманского уезда, Пятницкой слободы, государственного крестьянина Димитрия Ильича Свиридова жена Анастасия Евдокимовна, 23-х лет от роду, получила в Задонске, незадолго до открытия святых мощей Тихона, исцеление, достойное примечания.

Особенно горестные обстоятельства жизни, не со всяким случающиеся, воспитали в Анастасии Евдокимовне отвращение от всего земного, холодность к ближним, даже к родным, невнимание к домашнему быту. Скрывая от других такое мрачное состояние души, она думала своими силами выйти из него. Но когда собственные усилия не произвели в ней желаемой перемены; она откровенно объявила о своем душевном расстройстве матери своей, при ней жившей, Евдокии Никитичной Васильевой и своему мужу Димитрию Свиридову, имевшему к ней добрые отношения. Они, с общего соглашения, отслужили в своем доме молебное пение Божией Матери, Заступнице скорбящих.

В начале ноября 1860 года в жизни Анастасии заметили перемену к худшему. Прежняя только холодность души перешла в сильную ненависть ко всему и ко всем, кроме сына, полуторагодовалого малютки, которого она не переставала еще любить из жалости к его возрасту. Сверх того, в болящей открылись нестерпимая тоска, бессонница, отвращение от пищи. Страх охватил душу, мрачные представления, принимающие ясность внешних видений, тревожили ее, и внутренний голос неотступно и утвердительно предрекал ей и сыну вечную погибель. Во все время этого искушения она искала помощи почти в непрестанной, днем и по ночам совершаемой молитве, а потом впала в отчаяние и совсем бросила молиться, считая себя отверженной Богом. В ночь на 6 декабря того же года в ней обнаружилась совершенная потеря рассудка. К изумлению и ужасу родных, она начала говорить странные речи, будто она уже в другом мире, где небо низко, свет мрачен, где все: земля, воздух и прочее — нечисты, осквернены духом злобы, и самые люди в этом призрачном мире казались ей злыми привидениями. Больная не признавала ни родных, ни мужа, на всех бросалась, дралась и кричала: «За что вы лишили меня христанской чистой земли? Возвратите меня в мой родной христианский мир, к моим кровным братьям — христианам», и тому подобное.

В следующем 1861 году, чрез неделю после праздника Богоявления Господня, умер ее сын. Это усугубило ужасные, душевные страдания Анастасии. Ей представлялось, что сына отравила неприязненная сила и увлекла его с собой на вечные мучения. В отчаянии, она, изодрав на себе платье, бегала по улицам, уходила иногда в соседние селения и неистово кричала. Домашние вынужденными нашлись держать ее на привязи. Все сподручные меры приняты были к исцелению несчастной, но ничто не помогало; умопомешательство (назовем так это состояние) усиливалось, и болезнь во всех переменах своих продолжалась таким образом — почти целый год.

В том же 1861 году, дней за двадцать до праздника Живоначальной Троицы, Анастасия, в крайнем изнеможении сил, уснула и видела сон, будто стоит она у мощей святителя Тихона Задонского и хочет рукой поднять покров, коим покрыты святые мощи его; голос невидимый запрещает ей касаться покрова; святитель же мягкосердно сказал: «Пусть откроет». В тот же момент она проснулась, надежда на один миг озарила ее душу, и она почувствовала желание идти в Задонск к святителю Тихону. Но едва успела заявить о сем матери, как неверие и отчаяние опять овладели ею, и какая-то противная сила непреоборимо отвлекала от исполнения благодатной мысли. Мать же, ухватившись за эту мысль, как за якорь спасения, уверяла потерянную дочь свою, что святитель Тихон непременно возвратит ей христианскую землю, и успела расположить ее, после больших усилий, к путешествию в Задонск. Особенных трудов стоило матери довести ее до Задонска, но и для дочери, по ее болезни, нелегко было это путешествие. Полное отсутствие рассудка, крайнее изнеможение физических сил, одышка и давление в груди невыразимо затрудняли движение болящей.

За две недели до праздника Святой Троицы пришли они в Задонск и, не заходя никуда, прямо вошли в церковь, в которой тогда под спудом покоились святые мощи угодника Божия Тихона. Руководимая матерью, больная приблизилась к надгробию, на котором был изображен образ святителя. Лишь только она коснулась к образу устами, в то же мгновение ее озарила было надежда благодатного избавления; но мрачное отчаяние, как бы препираясь, вытеснило это светлое и животворное чувство души. В таком состоянии духа она и вышла из церкви. Мать повела ее в погребальную пещеру Задонского монастыря, в которой погребены тела подвижников, в Боге почивших: схимонаха Митрофана, иеросхимонахов Агапита, Нафанаила и Авраамия, затворника Георгия, блаженного Антония (Алексеевича), также стариц Евфимии (Григорьевны Поповой ), Матроны (Наумовны) и других. Там больная поспешно приложилась к образу Архистратига Михаила, и вдруг в ее душе и в чувствах мгновенно все изменилось; она совершенно пришла в себя и, в неизъяснимой радости, вскрикнула: «Ах! Вот здесь наша-то родная, христианская, чистая земля! Вот наши кровные братья — христиане, — наш свет! А вот и моя родная матушка!» С этими словами она поклонилась матери до земли, как бы здороваясь с ней при неожиданном свидании после долгой разлуки. Рассудок к ней возвратился, сознание вошло в свои пределы, и больная Анастасия Евдокимова совершенно исцелилась, сделавшись как бы иным, новым человеком. В чувствованиях благодарности, с полной верой, горячим усердием и радостными слезами начала она молиться Богу и потом прикладывалась к изображениям на внутренних стенах погребальной пещеры (часовни). Вечером того же дня она исповедалась и, по должном церковном приготовлении, на другой день была удостоена причастия Святых Таин.

Получив исцеление, Анастасия, в сердечной радости, очень скоро шла и спешно возвратилась в дом свой. На пути, в одном селении, она опять подверглась было испытанию. Остановившись для ночлега, она не могла заснуть до глубокой ночи, и так около полуночи опять почувствовала страх, мысли снова взволновались отчаянием; ей показалось, что она низвергается в прежнюю бездну, и привидения засыпают ее землей. Анастасия разбудила мать свою, которая, оградив ее крестным знамением, внушила ей самой креститься и мысленно читать молитву. После этого Анастасия несколько забылась, и в этом состоянии, полусонном и полубодрственном, увидела свет, подобный полуденному блеску солнца, и Архангела Михаила, вблизи стоящим, который сказал ей: «Не бойся, теперь все прошло». Очнувшись, она начала вслух матери радостно благодарить св. угодника Божия Тихона и Михаила Архистратига небесных сил. «С того времени,— как показала мать исцеленной, свидетельница болезней и чуда,— с того времени, за молитвами великого угодника Божия и чудотворца Тихона, также покровительством Архангела Михаила, она, благодаря Бога, находится по-прежнему в здравом уме, беспрепятственно ходит к Богослужению в церковь, молится дома, благоговейно чтит святыню, ко всем ближним питает любовь и ревностно заботится о домашнем хозяйстве».

Бывши во второй раз в Задонске, при самом уже открытии святых мощей святителя Тихона, Анастасия Свиридова о чудесном своем исцелении — сама поведала духовному начальству, по распоряжению которого это событие в то же время было записано и потом подвергнуто законному обследованию. Все лица, по сему делу спрошенные, заявили свои личные наблюдения согласно с показаниями исцеленной и истинность всего события засвидетельствовали под присягой: сама исцеленная, мать ее Евдокия Васильевна, муж Димитрий Свиридов, свекор Илья Свиридов и пять человек ее соседей по местожительству.

XI.