…Страничка из моей биографии: Вы, конечно, понимаете, что мои отношения с Ел. Ив. (женой о. С.) не могли быть ровными. И вот еще до болезни о. С. она вообще была все время уже полу-больна, — и вот ей было очень уже плохо, и она прямо угасала, до того уже ждали ее конца, что мы с о. С. даже обсуждали, где поставить гроб. И она была вдруг такая тихая, кроткая, как никогда не была. О чем-то спросила ее дочь — «ты, может быть, не хочешь, чтоб это сделала Юля?» Она ответила: «Нет! нет! пусть она! Я теперь совсем иначе к ней отношусь. Я ее 17 лет не видела, и вдруг увидела по-настоящему…» Это было замечательно. И вдруг, после этого всего, она не умерла, а стала жить, и стала очень злой, и ее злость еще умножали ее окружавшие и в ней ее поддерживали (потом она пережила о. С. на Ѕ года, и в конце концов умерла на моих руках, в день их свадьбы 14 января, хотя перед тем окружавшие ее до того меня изводили, что я даже хотела совсем бросить и уехать)…

…Тут меня интересует, кроме всего прочего — проблема, так как аналогичный случай умирания, а потом жизни совсем с другой, очень плохой, аурой, был у меня с одной соседкой, и прямо впечатление, будто души их умерли тогда же, а тело с какой-то злой силой осталось жить?

…Посылаю Вам, для Вашей коллекции, фото — иконостас Сергиева Подворья. Но необходим комментарий: Стеллецкий никогда икон не писал! Он делал «декорации в древнерусском стиле»! Поэтому надо точно знать, как он расписал этот храм в Сергиевом Подворье. Доски были приготовлены с «ковчегом», все честь честью залевкашено, и он, масляной краской, писал на этих досках фигуры, оставляя место для лика. Это была типичная декорация. И на этих местах, оставленных для лика, княжна Львова (забыла ее имя!) писала лики. Для меня такая работа совершенно непонятна! Когда я работаю — я ловлю себя на том, что иногда переделка какой-нибудь складки на одежде, или движение руки, меняет выражение лика. Что касается внешних обстоятельств его работы — может быть, говорить не надо, т. к. «de mortum aut bene aut nihil»[45], — но с ним было очень трудно столковываться, и по всему своему складу он был очень чужд о..Сергию — работал он, действительно, даром, т. е. получал комнату и его кормили, но когда он все кончил, и его попросили уехать, т. к. комната нужна была для канцелярии — был дикий скандал.  --------------- 

Мы не любили этот иконостас — холодный, ничего не выражавший, кроме этой стихии стилизации древнерусского искусства. Мы молились по-настоящему перед большой старой иконой Божией Матери, утвержденной отступя от иконостаса (она в фото не попала, она ближе), или перед иконой преп. Сергия на аналое справа. Но его декоративные решения входа, столбов, потолка были изумительно хороши.

Решила Вам послать Тейяра, Вам нужнее, старушке его переводить нельзя давать, она не хочет, еле добилась перевода того, а и он пропал у Лены. Вы найдете кого-нибудь, кто переведет.

Если Вы хотите мне сделать какой-то подарок, мне бы больше всего хотелось «Жизнь в церкви» I и II (III у меня есть, т.е. «Руководство»)[46], то хоть бы они были (я их не видела) самые элементарные — мне очень нужно — не для себя ведь только, — то пошлите к Светлане, с Катей или Володей, а она уж мне пошлет, когда будет у нее случай, вот был недавно — и у нее ничего от Вас не было. Еще очень бы хотелось тетины воспоминания.

А вот со святыми, которых просите рисовать — давно обещали обязать этих молодых разыскивать хоть самое краткое житие, и мне слать, вот Исаака все еще не имею и потому не нарисовала.  -------------- 

======================================

Дорогая Юлия Николаевна!

Я не послал Вам I и II частей, т. к. у меня не было под рукой, и мне казалось, что у Вас есть. 1-я «Богослужение», а II «Как читать Библию. Ветхий Завет». Первая, по-моему, у Вас есть, а вторая — не знаю. Если нет — постараюсь сделать и послать. Тейара мне самому очень жалко. Для него столько читателей есть! Он все больше и больше привлекает людей. Хочу сделать его сборник, но нужна серьезная редактура. А времени мало.

Может быть, с Л. и уладится. Всего этого следовало, наверное, ожидать; ее образ жизни, раненная психика, безделье и пр. Ну Бог даст, оправится, и тогда я Т.[47] возьму, если удастся. А Ропса, как, кажется, я писал, уже переводят.

Относительно С. О.[48] я имел в виду следующее. Тяжелую болезнь, которая его сейчас уже побеждает. Трудно состояние его души. Я знаю его много лет. Это человек огромной одаренности. Но сколько помню, у него всегда было «дух бодр — плоть немощна». Но «плоть» не только в смысле тела, но и души, психики. Конечно, сыграли роль годы изгнания и невзгод. Но что-то было и болезненно. Это, видно, у них родовое (дочь психически больна). Выросший в «подполье», он всегда был склонен к мрачности, депрессии, хотя, когда я с ним встречался, он оживлялся и был светел необычайно. Нужно дивиться, сколь сильна энергия духовного, что могла поддерживать такого меланхолика (законченного). Это ясно сквозит в его произведениях, которые я высоко ценю. Там говорит по большей части его дух, а не «плоть». Характерный штрих: он был как-то у меня в церкви в 58 году с сыном и невесткой. И они сказали: нам всегда казалось, что Церковь — это крошечный загнанный, почти агонизирующий мирок, а теперь — иное чувство (они там встретились с людьми, которые на них произвели впечатление). Но примечательно, какое настроение было прежде!

Хорошо понимаю Вашу печаль о таинстве, сила которого как бы затмевается темным облаком окружающей атмосферы. Но каждый раз хорошо возвращаться мыслью к Тайной вечери. И тогда все очищается от туч. То, что «видимая реальность довлеет, как Вы пишете, над невидимой» — есть призыв к нам. Мы не на готовое пришли. И нас зовут к борьбе, открытию реальности Духа, к движению, к подвигу. На этом стоит вера, «обличающая невидимое».

Вы пишете о матери-мусульманке. Но она настоящая мусульманка или только номинальная? Таких много, как и христиан. Если же нет — все же настаивать на единстве веры и Бога можно, нужно, возможно. Кстати, сейчас идут в мире активные диалоги мусульман и христиан. И «триалоги» м. х. и иуд[49].