with the eyes of his fathers, He will clothe you in Divine garments, He will adorn you with a ring, and He will equip your feet for the march of the mountain with the boots of the Gospel, He will restore you to the Heavenly Fatherland, in Christ Jesus our Lord. To Him is due glory and dominion forever and ever! Amen.

Homily 3

Hallowed be Thy name; Thy Kingdom Come (Matt. 6:9-10)

The law, having a shadow of good things to come (Heb. 10:1), and proclaiming the truth by certain prophetic divination, when it leads a priest into the sanctuary to offer prayer to God, first purifies the one who enters with certain purifying sacrifices and sprinklings, then, adorning him with priestly garments, splendidly speckled with gold, scarlet, and paints of other colors, putting on him a breastplate and withering,15 attaching bells with buttons to the edges of his garment, and having fastened his outer garment on his shoulders, and adorned his head with a diadem, having abundantly poured myrrh on his hair, he finally leads him into the sanctuary to perform the mysterious rites.

But the spiritual lawgiver, our Lord Jesus Christ, stripping the law of its bodily veils and bringing to light the divinatory meaning of the types, first of all, not only chooses one from the whole people, leads into communion with God, but equally bestows this dignity on everyone, offering the general grace of the priesthood to those who wish it, and then, by unborrowed adornment, found in some paint and weaving contrivance, gives artificial beauty to the priest, but he puts on his proper and akin adornment instead of variously speckled clothing, making it flower-bearing with the pleasures of virtue; and adorns the chest not with earthly gold, but with a blameless and pure conscience, giving babble to the heart. To this withering is also adapted the brilliance of precious stones, and this, in the opinion of the Apostle, is the brightness of the holy commandments. And it protects the part of which this kind of garment serves as an adornment; Of course, you do not know that the adornment of such a part is a veil of chastity. He hung spiritual bells, and buttons, and flowers to the cassocks of life (Exodus 28:34),16 and by them some can justly understand what is visible in a virtuous life, so that the passage of this life may become glorious; and therefore, instead of ringing the bell, He gave to this cassock a euphonious word of faith, and instead of a button, a secret readiness for hope for the future, covered by a harsh life, and instead of flowers, the good-colored beauty of paradise17; thus he leads him into the sanctuary and the interior of the temple. A sanctuary is not inanimate, nor made with hands, but the hidden tabernacle of our heart, if it is indeed impenetrable to vice and inaccessible to evil thoughts. He adorns his head with heavenly wisdom, not inscribed the image of letters on a golden board, but depicting God Himself in a sovereign mind. And on the hair he pours out the myrrh, composed by the soul within itself of virtues, and prepares it for offering to God in the sacramental rite, as a fragrance and sacrifice not of anything else, but of itself. Thus he who was raised by the Lord to this priesthood, having put to death the wisdom of the flesh with the sword of the Spirit, which is the word of God (Ephesians 6:17), then abiding in the sanctuary, propitiates God, by such a sacrifice consecrating himself and presenting his body as a living, holy, acceptable sacrifice to God (Romans 12:1).

But perhaps someone will say that the meaning of the prayer we offer for interpretation does not have this meaning at first glance; And we have invented such concepts, which do not correspond to the concepts contained in the own words of the prayer. Therefore, let him again recall the first lessons of prayer. For whoever has prepared himself to boldly dare to call God his father, he is exactly clothed with that garment which is described in the word, which sounds,

15 UvYaslo — a kidar, or mitre — a detail of the vestments of the Old Testament high priest.

16 According to the manuscript it reads: καὶ τὰ ά̉νθινα.

17 Supplemented from the manuscript, where it reads as follows: αντὶ δὲ τωˆν α̉νθίνων, τὴν ε̉υανθˆη τˆου παραδήσου χάριν. 11

цветет пуговицами, блистает на персях лучами заповедей, на раменах носит патриархов и Пророков, вместо имен обратив добродетели их в собственное свое украшение; и главу украшает венцом правды; власы имеет умащенные небесным миром; и пребывает внутри пренебесного святилища, которое поистине непроницаемо и недоступно для всякого нечистого помысла. Но как надлежит приуготовлять себя посвященному, достаточно показано сие словом в исследованном доселе, остается же рассмотреть самое прошение, какое пребывающему внутри святилища Господь повелел возносить к Богу.

Ибо кажется мне, что излагающий просто слова молитвы по первому взгляду не доставляет нам удобопонятного смысла. Сказано: да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое. Как относится это к моей потребности? скажет иной человек, или покаянием наказывая себя за грехи, или, чтобы бежать от преобладающего им греха, призывая на помощь Бога, потому что всегда пред очами у него поборающий искушениями. Здесь раздражительность выводит рассудок из упорядоченного состояния; там пожелания неуместного ослабляют силы души; в другой раз наводят слепоту на зоркость сердца любостяжательность, кичливость, гордыня, ненависть и остальная толпа противоборствующего нам, подобно какому-то полчищу вокруг обступивших врагов, при самой крайности ввергают душу в опасность. После этого старающемуся, при благом содействии, избавиться от сих зол, какие всего пригоднее употребить слова? Не те ли, которые употребил великий Давид, сказав: да избавлюсь от ненавидящих меня (Пс. 68, 15), и еще: да обратятся назад... умышляющие мне зло (Пс. 34, 4), и еще: подай нам помощь в тесноте (Пс. 59, 13) и другие сим подобные, которыми можно восставить Божие против врагов содействие? Теперь же что говорит закон молитвы? Да святится имя Твое. Если и не будет это мною сказано, ужели возможно имени Божию не быть святым? Да приидет Царствие Твое. Что же изъято из-под власти Бога, Который, как говорит Исаия, объемлет дланию все небо, горстию всю землю, рукою содержит влажное естество, в объятиях носит всю и этого мира и премирную тварь (Ис. 40, 12)? Посему, если имя18 Божие всегда свято, ничто не избегло державы владычества Божия, но всеми обладает, и в святыне не требует19 прибавлений, во всем нескудный и совершенный: что выражает молитва словами: да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое?

Писание под видом молитвы не учит ли20, может быть, чему-нибудь такому: природа человеческая для приобретения чего-либо доброго немощна, и потому о каком бы добре ни заботились, не достигали бы мы оного, если бы не совершало сего в нас Божие содействие. А главное для меня из всех благ то, чтобы жизнью моей прославлялось имя Божие.

Вразумительнее21 же сделается для нас этот смысл через предположение противоположного. Слышу, что Священное Писание осуждает где-то тех, которые делаются виновниками хулы на Бога. Ибо сказано: горе тем, чрез коих постоянно, всякий день имя Мое бесславится (Ис. 52, 5). А сие значит: не уверовавшие еще слову истины взирают на жизнь приявших веру в таинство, а посему, когда иные носят на себе имя веры, а жизнь их противоречит имени, или идолослужительствуя любостяжательностью, или бесчинствуя в пьянстве и на пиршествах, или, наподобие свиней, валяясь в тине распутства, тогда у неверных тотчас готов отзыв, осуждающий не произвол худо пользующихся жизнью, но таинство, как будто оно учит поступать таким образом и будто бы такой-то человек, посвященный в Божественные таинства, не сделался бы или злоречивым, или любостяжательным, или хищником, или подверженным иному какому пороку, если бы грешить не было для них законно. Посему-то Писание обращается к таковым со строгой угрозой, говоря: горе тем, чрез коих постоянно, всякий день имя Мое бесславится.

18 По рукописи вместо: τὸ κράτος читается: τό όνομα.