Да и каким путём они ко мне обратятся? Всех подозрительных, промежуточных, переносчиков и услужников я давно обрезал. Общих знакомых у нас с ними нет.

Составил я такой перечень 23-го сентября, а 24-го звонит взволнованно моя бывшая жена Наталья Решетовская и просит о встрече. В голосе - большая значительность. Но всё же я не догадался.

Дня за два перед тем я виделся с ней, и она повторяла мне всё точно, как по фельетону "Комсомольской правды": что я истерично себя веду, кричу о мнимой угрозе, клевещу на госбезопасность. Увы, уже клала она доносно на стол суда мои письма с касанием важных проблем, да все мои письма уже отдала в ГБ. И уже была её совместная с ними (под фирмой АПН) статья в "Нью-Йорк Таймс". Но всё-таки: были и колебания, были там отходы, и хочется верить в лучшее, невозможно совсем отождествить её - с ними.

На Казанском вокзале, глазами столько лет уже стальными, злыми глядя гордо:

- Это был звонок Иннокентия Володина. Очень серьёзный разговор, такого ещё не было. Но - не волнуйся, для тебя - очень хороший.

И я - понял. И - охолодел. И в секунду надел маску усталой ленивости. И выдержал её до конца свидания.

Я изгубил свои ссыльные годы - годы ярости по женщине, из страха за книги свои, из боязни, что комсомолка меня предаст. После 4 лет войны и 8 лет тюрьмы я изгубил, растоптал, задушил три первые года своей свободы, томясь найти такую женщину, кому можно доверить все рукописи, все имена и собственную голову. И, воротясь из ссылки, сдался, вернулся к бывшей жене.

И вот через 17 лет эта женщина пришла ко мне, не скрываясь - вестницей от ГБ, твёрдым шагом по перрону законно вступая из области личной в область общественную, в эту книгу. (Моя запись - в первый же час после разговора, ещё вся кожа обожжена.)

- Ты согласишься встретиться кое с кем, поговорить?

- Зачем?

- Ну, в частности, обсудить возможности печатать "Раковый корпус".

("Раковый корпус"? Схватилась мачеха по пасынку, когда лёд прошёл.)

- Удивляюсь. Тут не нужна никакая встреча. Русские книги естественно печатать русским издательствам.

(А всё таки - переговоры! Они идут - на переговоры! Здорово ж мы их шибанули! Больше, чем думали.)

- Но ты - пойдёшь в издательство заключить договор? Ведь от тебя не знают, что ждать, боятся. Нужно же обговорить условия.

(Хотят выиграть время! Понюхали "Архипелаг" - и хотят меня замедлить, усыпить. Но и мне нужно выиграть три месяца. И мне полезно - их усыпить.)

- Условий никаких не может быть: точный текст слово в слово.

- А после издательства ещё с кем-то встретишься?

- А этот кто-то, в штатском, и так будет сидеть около стола главреда, сбоку.

Эти штатские и сейчас с параллельных перронов фотографируют нас или подслушивают, я чувствую их всем охватом спины, этого не спутать привычному человеку. Это заметно и в ее поведении, она держит себя ответственно, как не сама по себе.

- Ну, а выше?