Мы смотрим на годовалого малыша и думаем: каким он будет? Конечно, здоровье, ум, красота — все это важно. Но каким станет он в отношениях с людьми? Сможет ли противостоять мощной, иногда непреодолимой, власти себялюбия? Не оставить в беде товарища, не обидеть, не солгать?

Но не будем тревожиться о будущем. Пока что наш малыш далек от этих проблем, его гораздо больше интересуют мамин фартук или папин галстук: это что–то реальное, это можно потрогать, а если повезет, то попробовать и на вкус. Быстро, незаметно бежит время… и вот уже наш юный исследователь уверенно стоит на ногах, крепкие ручки тянутся к стеклу, острым предметам, бумагам и клею на мамином рабочем столе. Наступает трудное время: прячьте посуду, запирайте ящики стола, затыкайте розетки, иначе… Много хлопот доставляет 2–летний малыш, достается и мебели, и обоям… Но мы не рассердимся на него, не накажем. А почему?

Опросы, проведенные среди родителей, показывают, что большинство из них не считают причинившего ущерб малыша виноватым, если тому еще нет 2— 2,5 лет. «О какой вине тут можно говорить? Ведь он не понимает, не может сдержать себя, а раз не может — не виноват» — такова обычная логика рассуждений. Но как проверить: может сдержать или нет? Как уловить ту невидимую грань, до которой ребенок не может, а после которой может сдержать себя, подавить желание овладеть влекущим предметом, иначе: поступить сознательно, произвольно?

Поставим ребенка в определенную ситуацию. Попросим его не смотреть на новую игрушку, которую будем распаковывать у него за спиной. Сколько выдержит? Вот принесли коробку, зашуршала бумага… нет, не выдержал: любо-: пытство одержало верх. Но так поступают не все, значительное число 3–летних, тем более 4–летних смогли выдержать испытание. А это значит: они уже могут контролировать свое поведение, могут вести себя произвольно. Следовательно, способны выполнять и простейшие нравственные нормы.

Произвольность — важная, но не единственная предпосылка нравственного поступка. Мы знаем: к началу дошкольного возраста у ребенка формируется речь, развиваются мышление, восприятие, память. Возникают первые представления о простейших нравственных нормах, о добре и зле. Большинство из них ребенок узнает от нас, взрослых. Конечно, не в ходе специальных уроков. Общение, конкретные жизненные ситуации — вот обычный контекст «нравственной педагогики». «Не лги», «не отбирай игрушки у младших», «не обижай слабого», «умей поделиться подарком» — десятки и сотни раз слышит это дошкольник в семье, в детском саду, на улице, в транспорте… Помогают и сказки, книжки, кино: тут люди и звери, растения и предметы воплощают в себе добро и зло, сердечность и жестокость, радушие и эгоизм. Немало значит и «социальное научение»: малыш внимательно наблюдает за поведением и отношениями взрослых. Сочувствие, взаимопомощь родителей по отношению друг к другу, так же как и неучтивость и эгоизм, — все вызывает резонанс, все оставляет след в сознании ребенка.

Итак, к началу дошкольного возраста ребенок входит в сферу нравственных отношений людей. Он знает многие нормы и способен их соблюдать. А значит, несет личную ответственность и за их нарушение. Но именно теперь перед нами в полный рост встает главная задача: как сделать так, чтобы ребенок не только мог, но и хотел соблюдать моральные нормы? Как воспитать у него нравственные мотивы?

Проще всего — заставить. Будь честным — получишь награду, обманешь — жди наказания. А ведь награды и наказания бесконечно разнообразны. Подарок, улыбка, слово одобрения, выразительный взгляд, интонации голоса, ласка или ее отсутствие — все может служить средством награды и наказания. Можно одобрить или наказать прямо, а можно — косвенно, например, сравнив поступок ребенка с поведением знакомого ему сказочного героя — доброго или злого. Дошкольник ждет одобрения близких взрослых, страшится наказания и поэтому старается соблюдать нормы и требования. Так возникает и работает один из главных нравственных мотивов дошкольника — стремление сохранить и упрочить позитивное отношение к нему близких, значимых взрослых. Назовем этот мотив мотивом, ориентированным на внешний, социальный контроль.

Часто спрашивают: можно ли наказывать малыша? Ну а можно ли обойтись без наказаний? Увы! В реальной жизни не так уж редко встречаются ситуации, когда мы не можем и не должны быть равнодушны, когда надо решительно и быстро сказать ребенку «нет». И мы прибегаем к наказанию. Каким оно может быть? Тут нет готовых рецептов. Конечно, физическая боль, грубое слово недопустимы. Они травмируют психику ребенка, нарушают его «базовое доверие» к нам. Дозировка и форма наказания всегда индивидуальны, умение пользоваться ими — особое мастерство. Важно лишь одно: каким бы ни было наказание, оно не должно коснуться духовной нити доверия и любви, связывающей нас с малышом. Не должно унизить его человеческое достоинство.

И все же мы видим: нравственное поведение, построенное лишь на внешнем контроле, на поощрениях — наказаниях, прагматично. Малыш выполняет нормы не потому, что он «добр», «честен», «справедлив», а потому, что ему выгодно их соблюдать. Нарушать же — невыгодно: можно «нарваться» на наказание. Такое нравственное поведение нуждается во внешней опоре — социальном контроле. А что если этот контроль ослабнет? Если он исчезнет совсем?

Конечно, в жизни дошкольника это случается редко. Он почти всегда на глазах у взрослых: родителей, воспитателей, посторонних… Постоянное присутствие взрослых, их «всепроникающий» взгляд могут создать у ребенка иллюзию: даже если взрослого рядом нет, он все равно, рано или поздно, узнает о нарушении, догадается, «увидит по глазам». Так происходит «вращивание» внешнего контроля: теперь уже не сам взрослый, а лишь образ его в сознании ребенка становится носителем контроля, постоянно бодрствующим «стражем нравственности».

Но увы! Проходит время, и неустанный «страж» засыпает. Школьник, подросток все чаще «выпадает» из поля зрения взрослых, все меньше его страх перед внешним контролем. Придет час — и бывший дошкольник станет юношей, взрослым, создаст семью. Каким он будет там — в отношениях с женой и детьми? В отношениях, скрытых от внешнего контроля, от чужого глаза? Устоят нравственные мотивы или, лишившись своей внешней опоры, исчезнут, не оставив следа?

Итак, сделаем вывод: с возрастом внешний контроль ослабевает. В отношениях ребенка с людьми образуется область, недоступная внешнему контролю, пространство, в котором ребенок остается «один на один» с нравственной нормой. И если нравственное поведение опиралось лишь на контроль — с падением последнего исчезнет и оно.

Но ведь это опасно. Не в этом ли одна из причин удивительного явления, поразительного противоречия: резкого контраста между «трудностью» воспитания дошкольника и подростка? В самом деле, дошкольник обычно соблюдает нормы, требования взрослых. Особых проблем с ним нет.

Проверим это.