Попробуем теперь воспитать у детей способность к бескорыстному нравственному поступку. Для контроля успешности «воспитания» возьмем ситуацию «Честность» (опыт с шариками).

Сравним разные способы педагогического воздействия. Прежде всего наиболее известный — способ нравственного примера. Пусть ребенок наблюдает, как задание с шариками выполняет «модель» — взрослый или сверстник. Пусть видит, как модель «колеблется», очень хочет получить марку… но все же отказывается от награды ради соблюдения нормы. Повлияет ли такой пример на собственное поведение ребенка? Оказалось: воздействие неэффективно. Вновь поставленные в ситуацию одиночного выполнения, дети продолжают нарушать правило, хотя и видели, что этого не делают другие.

Попробуем другой метод. Предложим ребенку поиграть красивой электрической игрушкой (луноходом). Подстроим ситуацию так, чтобы в ходе игры машина «ломалась». Конечно, мы «огорчены»: сломана дорогая игрушка. Огорчен и малыш. Но будем мягкосердечны, «простим» малышу его оплошность: «Ладно, ничего не поделаешь, куплю другую». А теперь опять поставим ребенка в контрольную ситуацию опыта. Не поможет ли испытанное ребенком чувство «вины и прощения» появлению у него нравственного мотива, желания «быть хорошим, честным, справедливым»? Ведь и мы, взрослые, в жизни нередко испытываем такие желания после удачно ликвидированных последствий наших оплошностей в отношениях с другими людьми. Выяснилось: метод «вины и прощения» гораздо успешнее, чем «метод нравственного примера», но все же успехи его довольно скромны.

Наиболее эффективным оказался третий метод: метод «смены позиции». Воспользуемся тем, что малыш находится в неведении относительно нашего знания о его проступках: он не знает, что мы наблюдали за его поведением и видели, как он нарушил норму. Предложим ему роль «учителя и контролера». Пусть он учит других детей, как правильно перекладывать шарики, и следит за тем, чтобы при этом не было нарушений. Наденем малышу на рукав повязку, оставим детей наедине и посмотрим, что произойдет. Опыты показали: на словах все дети согласились быть «учителем», но далеко не все дети приняли эту роль на деле. Некоторые из наших «помощников» не только не препятствуют нарушениям сверстника, но и помогают ему скрыть эти нарушения от экспериментатора. Но зато те, которые приняли роль, ведут себя очень активно: показывают, объясняют, когда же сверстник предлагает «переложить рукой», указывают на необходимость «держать слово», «не обманывать»… просто трудно поверить, что сами–το они недавно вели себя совсем по–другому. И вот что интересно — когда дети, принявшие позицию «учителя», оставались одни и вновь получали задание переложить шарики, почти все они предпочли отказаться от обещанной награды, но слово свое сдержали.

Что произошло — понять нетрудно. Изменились отношение ребенка к самому себе, его нравственная самооценка. В самом деле, малыш уверен, что мы не знаем о его нарушениях, но сам–то он знает о них. Знает и то, что нарушение и обман плохо. А значит, он не очень высокого мнения о своих «нравственных достоинствах» (что, впрочем, не мешает ему нарушать нормы). И вдруг — такое доверие: он — «учитель», «контролер», «помощник взрослого». Вместо заслуженного наказания — незаслуженная и неожиданная награда. И малыш «вырастает» в собственных глазах. Стремится оправдать оказанное доверие. И заметим, не для того, чтобы получить за это награду или похвалу, а для того, чтобы сохранить и упрочить неожиданно и внезапно возникший положительный «образ самого себя». Сохранить и упрочить представление о себе как о «честном», «добром», «справедливом»… А это стоит того, чтобы отказаться даже от самой привлекательной награды.

Итак, прием «смены позиции» приводит к появлению у ребенка «положительного представления о себе» — это и есть тот нравственный мотив, который не зависит от контроля со стороны. И не зависит от наших эмоциональных отношений к другим, от наших симпатий и антипатий. Хочешь чувствовать себя нравственным, честным, справедливым — поступай нравственно с человеком, даже несимпатичным тебе, и не жди за это награды. Этот прием не новость в «нравственной педагогике»: им пользовались А. С. Макаренко и другие педагоги и психологи. Для нас он важен не сам по себе — он помог нам понять, что же побуждает ребенка к бескорыстному нравственному поступку.

В действительности нравственную самооценку у малыша можно сформировать и по–другому. Например, путем обыкновенного позитивного эмоционального общения с ребенком. Общения, которое, казалось бы, к нравственному поведению прямого отношения не имеет: ну что, например, общего между ситуацией «Честность» и совместными просмотрами мультфильмов, походами в лес, веселыми играми? И тем не менее дети, прошедшие через такое длительное общение со взрослым, значительно чаще совершают нравственные поступки в «опытах с шариками», чем другие их сверстники. Да и прием «чувство вины и прощения», как мы видели раньше, тоже влияет, хотя и не так эффективно. Что же общего у этих способов воспитания? В чем же тут секрет, что создает у дошкольника нравственную самооценку?

Теперь мы это знаем. Это стиль общения. Содержание этих способов разное, но стиль общения — одинаковый, бескорыстный. Прощаем ли мы проступок малыша, отдаем ли ему свое время, силы и душевную теплоту в обычном общении, оказываем ли доверие «нарушителю» — во всех этих случаях мы действуем бескорыстно, ставим потребности и интересы ребенка выше своих собственных. А тем самым даем ему возможность почувствовать себя значимым, достойным внимания и доверия — создаем у ребенка «положительный образ себя». Но ведь этот образ неотделим от нравственного поступка.

А вот общение, лишенное доверия и бескорыстия, общение, основанное только на «взаимности», для этого не подходит. В рамках авторитарного и даже демократического общения может формироваться лишь прагматическая нравственность — нравственность, основанная на внешнем контроле.

Итак, мы видим: нравственное развитие ребенка–дошкольника — сложный и противоречивый процесс. Вначале он охватывает лишь «вербальную сферу»: ребенок осваивает нормы «на словах», в поведении же легко нарушает их. Постепенно, шаг за шагом, нравственные нормы начинают влиять и на поступки ребенка. Усиливается внешний контроль со стороны взрослых, возникает и растет контроль со стороны сверстников. Формируются прагматическое моральное поведение, прагматические нравственные мотивы.

Но в то же самое время развитие сознания ребенка, усвоение им представлений о добре и зле, «соприкасаясь» с бескорыстным общением со стороны близких взрослых, «высекает искру» нравственности нового типа — нравственности, основанной на потребности ребенка сохранить и упрочить положительный образ себя. Нравственности, свободной от внешнего контроля. Нравственности, способной устойчиво направлять его поведение вопреки изменчивости симпатий и настроений.

И пусть это только зачатки, ростки подлинной нравственности. Со временем, развившись и окрепнув, они составят основу личности и дадут ребенку надежный ориентир в сложном мире человеческих отношений.

Е. В. Субботский

Главные воспитатели — игра, творчество, труд