Почти одновременно с появившимся в 3 года страхом Бабы Яги начинается и противоборство с ней: ребенок представляет себя на месте Бабы Яги, воспроизводя ее образ действий и овладевая образом в целом. Именно в этом возрасте дети предлагают родителям: «Давай я буду Бабой Ягой, а ты Змеем Горынычем», «Ты будешь Йвашечкой, а я — Бабой Ягой». Роли здесь задают они сами, и игра позволяет им эмоционально отреагировать на все, что связано со сказочными персонажами, со страхом перед ними. Причем условность игры очевидна и для детей, манипулирующих сказочными образами по своему усмотрению. В подвижных играх много шума, смеха, нарочитых ужасов, особенно когда дети и взрослые прячутся и по очереди пугают друг друга. Ценным как раз и является возможность максимально выразить эмоции не только и даже не столько страха, сколько гнева, агрессивности и враждебности, присущие отрицательным сказочным персонажам. К тому же игра интересна для детей, она захватывает воображение, они — ее творцы и главные герои. После таких эмоциональных игр исчезает внутреннее напряжение, скованность и страх. Уходит ореол необычности, недоступности, таинственности сказочных персонажей. Произошло как бы овладение их чувствами, замыслами, и, побывав в их роли (в «шкуре волка»), ребенок вырабатывает соответствующие навыки защиты, развивает уверенность и решительность в своих действиях и поступках. Тогда уже нет места для страхов, и мальчик 3 лет храбро заявляет: «Я застрелил Бабу Ягу» или: «Ха–ха, я — Баба Яга». Достается на орехи и Кощею, и Змею Горынычу. Последний становится настолько привычным, «своим», «прирученным», что вызывает снисходительное отношение. Более того, начинает проводиться и определенная «воспитательная» работа: «Это хороший дракон, он был плохим, а я его исправил», «Змей Горыныч теперь мой друг». И Баба Яга может стать на время хорошей, «потому что она никого не заколдовала». Только Кощей из–за своей жестокости, безнадежной скупости не поддается изменению, но не вызывает уже страха, хотя остается отрицательным образом в представлении детей. Кроме игры на него есть и еще одна «управа». В 3 года появляется, пока еще неустойчивый, интерес к рисованию, и этим можно воспользоваться, нарисовав схематически Кощея как переплетение линий, образующих контур фигуры. Вскоре дети с гордостью говорят отцу: «Я научился рисовать Кощея, как ты». При этом рисунок затушевывается, зачеркивается, после чего следует утвердительное «он исчез», т. е. растворился, пропал, ушел из сознания. Следует отметить, что «борьба» с Кощеем у детей более успешна при поддержке отца, а с Бабой Ягой — при участии в игре и рисовании матери.

Уже в 3,5 года мальчики (девочки на год позже) в ответ на вопрос, снилось ли им что–нибудь страшное, с уверенностью отвечают: «Я их всех прогнал». Тем самым отрицательные сказочные персонажи перестали действовать, как раньше, на воображение; вызывают только интерес, как все сказки и игра в целом. Гордость за одержанную победу над силами зла звучит в словах «Я сильнее Бармалея», «Я смелый». К 4 годам мальчики и к 5 девочки уже не вспоминают о Бабе Яге, Кощее и Бармалее, ставших, таким образом, «отработанным материалом» в сознании детей.

Помимо рассмотренных страхов есть еще один абстрактный страх или источник беспокойства (тревоги) у младших дошкольников. Это страх «быть никем», т. е. не значить, не представлять никакой ценности, быть как бы пустым местом. Его предпосылкой является страх отсутствия матери в 7 месяцев, когда ребенок начинает осознавать себя как одно целое с ней, испытывая чувство привязанности (единения). И теперь, в 3 года, он боится потерять прежде всего мать, как наиболее эмоционально близкого человека. Поскольку мать и он уже составляют группу, то в более широком контексте это означает и страх потери групповой поддержки, принадлежности к группе, страх остаться одному, в изоляции, как и страх быть отвергнутым со стороны окружающих людей. Поэтому детям в данном возрасте, как ни в каком другом, требуется эмоциональная поддержка, любовь и признание. Иначе отмеченное чувство беспокойства легко превращается в страх (опасения), который сопровождается нередко компенсаторно–заостренной потребностью в признании, стремлением обратить на себя внимание любой ценой. Проявляется это в виде капризов, плача, повышенной обидчивости, неустойчивости настроения, эгоцентрической фиксации на болезненных ощущениях, различных страхах, особенно перед сном, приобретающих к тому же все более устойчивый и выраженный характер. Этим ребенок как бы выражает свое страдание, душевную боль, нереализованную потребность в признании и поддержке, словно говоря: «Пожалейте меня, обратите внимание, поговорите нежно, приласкайте, успокойте». Если вместо этого родители выдерживают принципиальную линию поведения, бескомпромиссны в своих требованиях, слишком сосредоточены на своих проблемах, то налицо риск появления серьезного эмоционального расстройства в виде истерического невроза. Тогда непроизвольно фиксируются неприятные чувства и переживания, болезненные ощущения и страхи, сами чувства выходят из–под контроля, и ребенок начинает любить себя больше, чем других, прежде близких для него лиц. Уменьшается чувство отзывчивости, сострадания, зато болезненно заостряется чувство «я» и потребность признания, что создает трудности во взаимоотношениях со взрослыми и сверстниками. Все это, как и противоречивость чувств, испытываемых к родителям, приводит к появлению постоянного внутреннего напряжения или конфликта. Устранить его, как и помочь детям в целом, можно, только изменив собственное отношение, пока не сформировались патологические черты в их характере.

Как помочь детям, если страхи беспокоят их, вызывают нервозность, искажают поведение? Прежде всего нужно расширить их сферу общения, наполнить жизнь детей жизнерадостными, позитивными переживаниями. Главное — действовать: совместные походы, экскурсии, посещения кукольных представлений, концертов, аттракционов, езда на велосипеде, катание на коньках, лыжах, санках, в том числе с горок, разнообразные игры с мячом, кеглями и т. д. Нужно отказаться и от чрезмерной принципиальности в отношениях с детьми, постоянного беспокойства по поводу возможных несчастий, неудач, ошибок, что нередко способствует их внушению. Все это способно привести к большему эффекту, чем назначение успокаивающих средств и односторонне понимаемого «лечебно–охранительного» режима как тотальных запретов и устранения всякой активности.

Больше активности, движений, эмоций, разнообразия в жизни, постепенного приучения к преодолению препятствий, равно как и похвал, одобрений, собственного примера!

И мы, врачи–психотерапевты, используем для преодоления страхов все те же игры и радости, которые есть в изобилии у здоровых, общительных и жизнерадостных ребят. Подобно им, мы играем в игры, в которые играли и еще играют некоторые дети, — пятнашки, прятки, казаки–разбойники, устраиваем «сражения», стрельбу из лука, фехтование на детских саблях, придумываем поочередно с детьми различные «страшные» истории и совместно разыгрываем их в группе сверстников. Всем этим ребенок возвращается в свое детство с его эмоциональностью, жизнерадостностью, озорством и проказами.

Глава 4. «Я иду в школу!»

Если ребенок не готов к социальной позиции школьника, то даже при наличии у него необходимого запаса умений и навыков, уровня интеллектуального развития ему трудно в школе. Ведь не всегда высокий уровень интеллектуального развития совпадает с личностной готовностью ребенка к школе.

Когда, изведав трудности ученья, Мы начинаем складывать слова И понимать, что есть у них значенье — «Вода. Огонь. Старик. Олень. Трава», — По–детски мы удивлены и рады Тому, что буквы созданы не зря, И первые рассказы нам награда За первые страницы букваря. Но часто жизнь бывает к нам сурова. Иному век случается прожить, А он не может значащее слово Из пережитых горестей сложить. С. Маршак

Казалось, совсем недавно мама с папой мечтали о том времени, когда их ребенок пойдет в школу. И вот он пришел, этот день. Каким стал ваш ребенок, что нового появилось в его внутреннем мире, чему он научился? Именно об этом пойдет речь в данной главе. И как во всей книге, все психологические проблемы детей рассматриваются в неразрывном единстве с жизнью всей семьи, с отношениями между детьми и взрослыми.

Большое внимание уделяют авторы психологической подготовке детей к школьному обучению. Родители узнают не только, в чем заключается эта готовность, но и что необходимо сделать для того, чтобы ребенок пошел в школу хорошо к ней подготовленным. Один из разделов посвящен единству действий детского сада, семьи и школы.

Из психологических консультаций родители узнают, как помочь ребенку научиться читать, писать, считать, как правильно помогать ему в приготовлении домашних заданий и, наконец, как строить психологический контакт с ребенком, который стал учеником, как выработать правильную, наиболее полезную для ребенка воспитательную родительскую позицию.

Хорошо ли вашему ребенку в школе!

1 сентября! С этим днем у каждого связано светлое и трогательное воспоминание. Память надолго сохраняет тот день, когда в первый раз мы идем в школу, поступаем в первый класс. Радость в глазах и сегодняшних мальчишек и девчонок, впервые пришедших в школу. Еще бы!