Это не случайно. Родители выросли в несколько иных условиях, чем их дети. Они порой забывают, как им запрещали танцевать модные в их юности танцы их собственные родители. Они очень заняты на работе и дома. Им некогда порой вникать в сложности и тонкости переживаний их выросших детей.

Но и выросшие дети нередко тоже не «сахар». У нас настолько принято считать, что «юность — лучший возраст жизни», что старшеклассники склонны воспринимать людей других возрастов как нечто уже и «не живущее по–настоящему», как людей, у которых все лучшее уже позади (к сожалению, в этом мнении их порой поддерживают и сами взрослые). Поэтому их раздражают «отсталые» вкусы «предков». Они вообще порой видят в родителях всего лишь «жизнеобеспечивающую систему» (кормят, одевают и т. д.) и «ограничи–тельно–регулирующий механизм» (мешают жить так, как хочется). Для них становится чуть ли не главным, как писал в «Алый парус» один юноша, «…быть непохожим на взрослых — усталых, часто небрежно одетых, с авоськами».

В результате, требуя, чтобы родители уважали их личность, дети забывают, что родители тоже люди, тоже личности. Поэтому, оценивая степень реальной доверительности в общении с родителями, и юноши и девушки ставят их после близкого друга–сверстника. Причем в целом доверительность с возрастом снижается.

«…Это вовсе не так просто — дружба с родителями, — пишет в «Комсомольскую правду» 16–летний А. Смирнов. — Одеть, напоить, накормить, проверить уроки — это не все. Надо считаться с человеком, с 16–летней личностью».

А «считаться с человеком» — довольно сложная задача, если учесть те требования, которые предъявляют старшеклассники к общению с родителями. Они довольно разноречивы. С одной стороны, около трети школьников, отметивших различные недостатки у своих родителей, заявили, что несовершенства взрослых «их не волнуют», а общение с родителями не осложняют, так как они, по их словам, научились обходить эти «острые углы».

Но, с другой стороны, немало юношей и девушек вполне солидарны с мнением героя повести Г. Михасенко «Милый Эп»: «Конечно, откуда им знать, если я молчу, но родители должны чувствовать так, без слов… ясновидцами и волшебниками должны быть родители! Это почти фантастика, но что поделаешь, если я этого хотел!»

Потребность видеть в родителях взрослых друзей объясняется тем, что в ранней юности во весь рост встают проблемы самосознания и самоопределения, решить которые самому бывает очень трудно. У молодежи возникает целый рой вопросов. Разумеется, эти вопросы живо обсуждаются в кругу сверстников, но польза такого обсуждения относительна: жизненный опыт мал у всех.

Один из таких вечных вопросов — поиски смысла жизни. Конечно же, здесь будет убедительнее и ответ, и пример того, кто уже довольно долго живет на свете.

В тесной связи с поисками смысла жизни находится и стремление узнать самого себя: к чему я способен, на что гожусь? Огромным стимулом для старшеклассников может стать мнение тех, кто пользуется их доверием.

Что значит «быть и казаться»? От того, как поймет это человек в юности, зависит, каким увидят его в трудовом коллективе через 10 лет. Его немало упражняли в анализе литературных персонажей, он изучал историю, умственный кругозор его достаточно обширен.

Теперь он жаждет воочию и рядом увидеть человеческую цельность, искренность, идейную убежденность.

Какую выбрать профессию, как к ней идти, что такое счастье и как оно связано с долгом?

Далеко не полон перечень вопросов, которые назвали сами юноши, но и по нему видно, насколько важен для них доверительный обмен мнениями со взрослыми друзьями (конечно, с такими, кто не будет скептически и грустно улыбаться и называть эти искания розовой наивностью).

Однако основной смысл доверительного общения старшеклассников со взрослыми не в получении от них той или иной информации. Для юношей и девушек главное в этом общении — найти понимание, сочувствие, помощь в том, что их волнует, что переживается ими как наиболее интимное и значимое.