Прежде чем вы преисполнитесь гордостью за собственный город, сравнив его с Филадельфией, внимательно изучите положение вещей в своей школьной системе.

Неподалеку от Стентон–авеню, в округе Монтгомери, расположен наш Институт развития человеческого потенциала. Даже тогда, в 1965 г., в нем находились сотни детей в возрасте двух–трех лет, имевших серьезные мозговые травмы, но которые при этом умели читать и полностью понимать прочитанное.

Так о чем же все это говорит? Множество детей в возрасте двух месяцев умеют плавать. Японские дети не старше четырех лет беседуют по–английски с филадельфийским акцентом. Такие же дети играют на скрипках и дают концерты перед взрослой аудиторией. Все дети индейского племени сиу прекрасно ездят верхом. Дети в возрасте двух–трех лет с серьезными мозговыми травмами могут читать и понимать прочитанное, в то время как этого зачастую не могут сделать здоровые дети от семи до семнадцати лет.. Так что же — наследственность или окружающая среда? Вспомним Австралию и плавающих детей. Наследственность? Может быть.

Бросим взгляд на карту Австралии. Четыре тысячи миль великолепных пляжей и прекрасного теплого моря.

Какое отличное место для плавания, если только вы ничего не имеете против акул. Возможно, благодаря этим изумительным пляжам, австралийцы в течение многих столетий развили в себе некоторую генетическую предрасположенность к плаванию, благодаря чему получили врожденное преимущество перед всеми нами.

Но тут любой здравомыслящий австралиец немедленно возразит: «Постойте–ка, но что вы имели в виду, говоря о многих столетиях? Столько времени здесь жили только аборигены, а у большинства из них просто не было возможности научиться плавать, потому что они селились вдалеке и от побережья, и от больших водоемов. Мы же — потомки англичан, шотландцев и ирландцев — начали заселять этот континент только с конца XVIII века».

А вот и другой протестующий голос. Возможно, это голос биолога: «Бросьте вы это! Не говорите мне о генетических изменениях, которые произошли за несколько столетий или даже за тысячелетие. Для этого, как минимум, требуется не тысяча, а сто тысяч лет».

Но если не генетика, тогда что же?

Те австралийские дети начали плавать двадцать лет назад благодаря тому, что двое взрослых решили: они должны уметь это делать.

И самое забавное, что этой парой были датчане! Если бы они остались в Дании, тогда бы стали плавать маленькие датчане. В данном случае эта датская пара сыграла роль окружающей среды.

А как насчет маленьких японцев, говорящих по–английски? Тоже наследственность?

Всем известно, насколько умны японцы и как они заботятся о своих детях. Но и они не смогли бы развить в детях никакой генетической предрасположенности к английскому языку хотя бы потому, что первые англичане появились в Японии сравнительно недавно — не более двухсот лет назад.

Мы давно знаем, какими лингвистическими гениями являются маленькие дети. Но для токийских новорожденных японский язык такой же иностранный, как и английский. И неужели кто–нибудь сомневается в том, что они заговорят по–японски раньше, чем им исполнится четыре года?

Американские сотрудники нашего Института, работавшие с японскими детьми, как и датская пара в первом случае, тоже сыграли роль окружающей среды. Да и как иначе можно объяснить филадельфийский акцент маленьких японцев?