Но если не генетика, тогда что же?

Те австралийские дети начали плавать двадцать лет назад благодаря тому, что двое взрослых решили: они должны уметь это делать.

И самое забавное, что этой парой были датчане! Если бы они остались в Дании, тогда бы стали плавать маленькие датчане. В данном случае эта датская пара сыграла роль окружающей среды.

А как насчет маленьких японцев, говорящих по–английски? Тоже наследственность?

Всем известно, насколько умны японцы и как они заботятся о своих детях. Но и они не смогли бы развить в детях никакой генетической предрасположенности к английскому языку хотя бы потому, что первые англичане появились в Японии сравнительно недавно — не более двухсот лет назад.

Мы давно знаем, какими лингвистическими гениями являются маленькие дети. Но для токийских новорожденных японский язык такой же иностранный, как и английский. И неужели кто–нибудь сомневается в том, что они заговорят по–японски раньше, чем им исполнится четыре года?

Американские сотрудники нашего Института, работавшие с японскими детьми, как и датская пара в первом случае, тоже сыграли роль окружающей среды. Да и как иначе можно объяснить филадельфийский акцент маленьких японцев?

А что можно сказать об учениках Сузуки, играющих на скрипке? Нельзя ли хоть это объяснить наследственностью, тем более что всем известно, насколько умны и умелы представители японской нации? Но как давно на японских островах появились скрипки? Нет, не наследственностью, а гением по имени Шиничи Сузуки, который решил, что дети сумеют играть на этом инструменте, и можно объяснить все, что произошло в дальнейшем.

Сейчас уже множество детей в самых различных уголках земного шара играют на скрипках, и самому маленькому из них — Евгению Орманди — всего два года. Но во сколько лет начали играть на этом инструменте Иегуди Менухин или даже Моцарт?

Минуточку, но мы забыли о детях племени сиу, которые «рождаются прямо на лошадях». Может, хоть в этом случае можно говорить о наследственности? Предположим, что индейцы с незапамятных времен кладут новорожденных на лошадей…

Стоп! Я уже слышу как хихикают студенты–историки:

«В Новом Свете не было лошадей, и индейцы впервые увидели их у испанских конкистадоров». Восемьдесят испанцев на восьмидесяти лошадях смели высокую цивилизацию ацтеков, насчитывавшую тысячелетия; а затем и блестящую цивилизацию инков, которые успешно проводили операции на мозге еще тогда, когда европейцы и не подозревали о существовании Америки.

Цивилизация индейцев была слишком отягощена предрассудками. Поэтому, когда они впервые увидели всадников, то приняли их за богов. Они преклонили колени перед этими «богами» и в результате погибли.

Завоеватели не знали поражений, пока, пересекая американские прерии, не столкнулись с апачами. Апачи приняли их не за богов, а за обычных людей, едущих верхом на каком–то неизвестном виде животных. Поэтому они убили завоевателей и взяли себе их лошадей.