Иногда подросток не желает принимать изъяв­ления родительской любви, потому что между ва­ми есть какая-то неразрешенная проблема, он из-за чего-то сердится. (Мы обсудим это подробнее в гла­ве 9-й.) Но чаще всего причина отказа подростка от вашей любви — его переменчивое настроение, не­постоянство мыслей и желаний, стремление к неза­висимости и самостоятельности. Короче говоря, это просто подросток.

К счастью, у большинства подростков бывают моменты просветления, когда они откликаются на попытки родителей выразить свою любовь. Еще не все пропало. Вы можете определить «родной язык любви» своего подростка.

ИЗМЕНИЛСЯ ЛИ ЕГО «РОДНОЙ ЯЗЫК ЛЮБВИ» С ДЕТСТВА?

Я предполагаю, что большинство родителей, чи­тающих эту книгу, читали также другую — «Пять путей к сердцу ребенка». Возможно, когда ваш подросток был маленьким, вы определили его «родной язык любви» и свободно говорили на нем несколько лет. Теперь вы думаете: «Неужели „род­ной язык любви44 моего ребенка изменился?» Нет, не волнуйтесь. Не изменился. Я представляю, что многие из вас скажут: «Но я делаю то же самое, что и тогда, когда он был ребенком, а он не реагирует». Я понимаю это и собираюсь поговорить об этом че­рез некоторое время. Но сначала позвольте заве­рить вас, что «родной язык любви» не меняется, когда ребенок становится подростком.

Почему кажется, что «родной язык любви» у подростка изменился

Есть несколько причин, по которым родителям иногда кажется, что «родной язык любви» подро­стка изменился. Прежде всего, подросток может отклонять изъявления любви на том самом «язы­ке», который раньше наиболее эффективно удов­летворял его потребность в любви. Это сопротив­ление можно объяснить теми причинами, о кото­рых мы уже говорили: изменчивым настроением, непостоянством мыслей и желаний, растущей не­зависимостью и самостоятельностью. Фактически подростки могут временно уклоняться не только от изъявлений любви на своем « родном языке », но во­обще от изъявлений любви.

Есть и вторая причина, по которой может пока­заться, что «родной язык любви» подростка изме­нился. Когда человек получает достаточно любви в общении на своем «родном языке любви», времен­но может выйти на первый план его «второй язык любви».

Пятнадцатилетний Джаред очень любит обни­маться. Родители обнаружили, когда ему было де­сять, что его «родной язык любви» — прикоснове­ние. Родителям было нетрудно разговаривать с ним на этом «языке», и они широко использовали его. Позже Джаред начал жаловаться: «Знаете, я так стараюсь, а никто этого не ценит». Джареду захоте­лось слов поощрения. Его родители слышали эту жалобу не в первый раз. Они стали думать, не изме­нился ли «родной язык любви» Джареда. На самом же деле для Джареда слова поощрения являются важным « вторым языком любви ». Если его родите­ли хотят удовлетворять потребность Джареда в эмоциональной любви, они должны говорить ему слова поощрения, но при этом продолжать исполь­зовать и прикосновения.

Третья возможность — родители неправильно определили «родной язык» ребенка с самого нача­ла. Это тоже бывает, потому что родители обычно смотрят на происходящее в основном со своей точ­ки зрения, а не глазами ребенка. Они считают, что если для нас самих «родной язык любви» — прико­сновение, то он родной и для ребенка. Мы склонны верить тому, чему верим, а не тому, что истинно, с точки зрения ребенка. Пока родители выражают свою любовь к ребенку на всех «пяти языках», он может получать достаточно родительской любви, и его потребность будет удовлетворена. Но в подрост­ковом возрасте родители могут ослабить рвение и перестать общаться с ребенком на всех «пяти язы­ках», сосредоточившись в основном на том, кото­рый считают «родным» для подростка. В данном случае «родной язык любви» подростка не изме­нился. Проблема в том, что изначально диагноз был поставлен неправильно.

Пора научится новому «диалекту»

Сейчас обратим внимание на вопрос, который задал Пэтси: «Если я делаю то же самое, что и тог­да, когда он был ребенком, почему он не реагиру­ет?»

— Я давно знаю, что «родной язык любви» для Тедди — слова поощрения, — рассказывает она. — Я всегда его хвалила, но теперь, когда ему четырна­дцать, он говорит мне: «Мама, не говори так. Мама, перестань. Мама, я не хочу этого слышать, ты меня смущаешь».

— А какие слова поощрения ты ему гово­ришь? — спросил я у Пэтси.

— Ты такой замечательный. Я тобой горжусь. Ты такой умный. Ты такой симпатичный. То есть то, что всегда говорила.