Иконка была маленькая, ламинированная и называлась «Взыскание погибших». Как молиться, Оля толком не знала. Она просто стала смотреть на образок, и опять слезы, только не потоками, а двумя скупыми каплями, вытекли из ее глаз.

Мужчина ушел на посадку. Он ушел внезапно и не назвавшись, как и пришел. И Оля тоже через минуту встала с жесткого стула. Но не на посадку, а к выходу повели ее ноги. Как язык ее только что несколько раз кряду произнес правду, не сверяясь с головой, так и ноги понесли ее сами не в сторону дверей, за которыми начиналась взлетная полоса, а в сторону дверей с надписью «В город» и стрелочками, указывающими на остановку рейсовых автобусов.

«Русский человек любит подойти к краю и отшатнуться. Ему это надо - хлебом не корми. Русский человек не побежит от пропасти, но подойдет и глянет в нее. А потом, когда голова закружится и ужас охватит, бросится назад и всё поймет сразу, без слов. Вот так: не подойдет к краю - и всю жизнь ребенком проживет. А подойдет - и повзрослеет, упущенные годы в секунду догонит. Только опасно это. Ведь не все отшатываются. Многие падают».

Стюардесса, пухлогубая и розовощекая, свеженькая и милая, как сама весна, махала ручками в проходе и показывала - куда бежать в случае аварии. Глядя на нее, казалось, что в случае аварии все будут так же весело и легко бегать по проходам, как она сейчас машет ручками. Мужчина застегнул ремень безопасности и улыбнулся, глядя на стюардессу.

«Подойдет к краю и отшатнется. И всё же опасно. Многие падают».

«Боинг» стал выруливать на взлет. По ту сторону аэровокзала очередной автобус отошел от остановки. Белая, как снег, голова пассажира прислонилась к стеклу иллюминатора.

1965 Человеку нужно все время любить

Человеку нужно все время любить. Не когда-то однажды, мол «любил-с, да, было время», а все время. Для этого нужно все время влюбляться. Только не в разные объекты. Слышите? Не в разные. Вот полюбил парень девушку в двадцать с хвостиком, и в жены ее взял. Может он на той любви, что была в двадцать с хвостиком, всю жизнь прожить? Не может. Значит в тридцать ему нужно снова в свою же жену влюбиться. Далеко ходить не надо - жена рядом. Она изменилась, и парень дядей стал. Пусть теперь дядя полюбит женщину, живущую с ним уже N-е кол-во лет. На этой обновленной любви тоже до смерти не проживешь. Потом нужно будет ту же жену и в сорок лет полюбить, как впервые. Хотя, что значит «ту же»? Она ведь изменится. Ее изменившуюся полюбить надо будет. Это, брат ты мой, творчество. Да еще какое! Потом - в пятьдесят, и в шестьдесят то же. Дальше я думаю с трудом, ибо мне еще пятьдесят не бахнуло. Но жилу я нашел: влюбляться в собственную жену регулярно и заново. Иначе. Иначе человек будет новые объекты искать и регулярно слизывать крем с очередного торта, чтоб потом смыться за более новыми впечатлениями. Справедливое в отношении земной женщины утверждение справедливо и в отношении других сторон жизни, что тянет уже на открытие вечного двигателя.

Так, монах может (во избежание катастрофы) влюбляться в монашество и обновлять решимость соблюдать обеты. Как часто он это будет делать - не нашего мирского ума дело. Пусть хоть каждый месяц это делает, к тому же у монахов время течет иначе. Священник пусть влюбится в священство, пусть ходит по водам, как после хиротонии, туне дает то, что туне получил, и утверждает близкое к смерти. Пусть влюбятся в свою работу пекарь, столяр и пасечник, а так же представители сотен нужных и красивых профессий. Не лишне было бы и Родину заново полюбить.

И не надо реветь: за что? Любят не «за что». «За что?» кричат, когда по шее получают (причем тогда знают - за что). Любят сверхлогично, не крысиными долями мозга, а высшими способностями души. Любят и тогда, когда грех видят; любят, когда в ответ любви не дождались; любят вообще не «за что», а «потому что».

Бога тоже любят не в шезлонге на курорте, а среди всяких колючих событий, вплоть до очень болезненных и угрожающих. В шезлонге как раз никто Бога не любит, а только себя загорающего, плюс мысль, что «жизнь удалась». И так во всем. Время течет, любовь меняется, настаивается, дорожает со временем. То бурно течет, то тихо струится, но не пересыхает. Человек меняется, жизнь вокруг меняется, а внутренняя константа остается.

Самое главное это отношение к Богу. Но проявляется это отношение на жене и Родине, как на лакмусе. Блудник и предатель как может быть боголюбцем? По моему - никак. По-вашему - тоже. Я почему-то в этом уверен. Отвлечемся же от жен (мир им и поменьше морщинок), поговорим о Родине. «Я хочу уехать», - слышишь то и дело. Скорее в такой редакции: «Надо сваливать». Первичная реакция в ответ: «Да вали колбаской! С тебя и так ни там, ни здесь никакой пользы нет».

Ладно, походи, как Остап Бендер мечтал, по набережной в белых штанах; поешь, как Паниковский мечтал, кефир серебряной ложкой. А если у тебя иная мечта и претензия - ладно, исполни свою мечту и претензию. Твоя мера. Во всяком случае, Всевышнего за отсутствие земного счастья упрекать права иметь не будешь. Потом даже вернуться сможешь, ибо времена настали благодарнейшие: едь куда хочешь, возвращайся, как только припечет. Если успеешь. Ныне, Богу слава, не времена Виссарионовича, когда желавших на месте сидеть депортировали насильно, а желавших уехать взаперти держали. Но рассуди, непостоянный человек, что бесценного ты найдешь на заочно любимой чужой стороне (равно как и у ложного бога или новой любовницы)? Екклесиаст говорил, что все будет то же. Тосковать, бояться, лысеть, разочаровываться, стареть, говорить «А-а-а» на приеме у лора будешь так же.