Дневники отца А. Шмемана произвели на меня колоссальное впечатление. Я грешил против него, часто повторяя чужие осуждения, не зная дела. Но его дневники мне оказались очень близки. В них и заблуждений нет, на самом деле, никаких, как многие считают. Там главный лейтмотив - «горе имеем сердца!» Сердце вверх! Какие проблемы можно решать после того, как ты пропел акафист Божьей Матери на пятой седмице Поста? После «радуйся благодатная Господь с тобою!», какая проблематика может в жизни оставаться, что еще не ясно, какие вопросы могут возникать? Он снимает вопросы богослужением, он влюблен в него, как в Невесту. И он говорит, что если мы реально причащаемся Христу, то о чем еще можно спорить? Где ваша радость, откуда столько мышиной возни, суеты, взаимного осуждения, столько неприязни, партийных споров и дележа? Вы что не понимаете, чем вы обладаете?

Я полностью согласен с о. Александром. В христианстве столько радости! Священник не может не любить Литургию, не имеет права ее не любить. И не имеет права не проповедовать Воскресшего Христа. Если он ленив в проповеди и приходит на Литургию, как сырая свеча, не горящая, трещащая, незагорающаяся. Он может быть кем хочешь, он может быть самым приятным, милым человеком в быту, балагуром, шутником, знатоком анекдотов, менеджером, оборотистым бизнесменом, но это не имеет никакой цены, потому что не для этого он священник. Священник он для того, чтобы строить Святые Тайны и питать бессмертной Пищей людей. С него взыщут! Если нужно ругать людей, то почему бы их не поругать? Если они стоят на краю пропасти и делают вид, что все в порядке. Почему бы не дернуть их с силой назад от пропасти?

Вот мы сейчас находимся в храме святого Луки Войно-Ясенецкого, и все наши прихожане очень почитают этого святого. Он был очень тяжелый человек в быту. Но он - хирург, его руки были по локоть в крови и гное, и складывали поломанные, раздробленные кости, и вырезали из человека злокачественные опухоли. Хирург не может быть «бубочкой» и «лапочкой», и Айболитиком.Он был жестким, и как церковный иерарх был очень требовательным. Если представить хирурга за операцией, он же много не разговаривает, дает быстро команды, принимает нужный инструмент, там каждая секунда дорога. И священники, которые делают свое дело хорошо, они сгорают изнутри на самом деле, у них на душе содрана кожа. Им очень больно. Даже подуть на него, а ему уже больно, потому что жизнь у него такая. Он, как хирург и как ассинизатор, и прокурор, и милиционер, и знаток чужих таин. И еще он - воздыхатель перед лицом Божьим о чужих беззакониях и о своих собственных, в первую очередь. Конечно, у него содрана кожа. А что вы от него хотите? Чтобы он был мягкий как елей? Хорошо, если такие есть.

«В настоящем, подлинном виде христианство - это явление сверхприрородное. Из жителя мира сего оно делает человека жителем мира иного, с иными чувствами, иными мыслями, иными свойствами» - писал отец Андрей в одной из своих статей.

Совсем скоро, «по всей земле, во все пределы» понесется радостное «Христос Воскресе!!!» и наступит праздник праздников - Пасха. Души православных, вне зависимости от национальности и гражданской позиции, наполнятся нетленной радостью.

Главное - всегда помнить, что мы жители мира иного и неустанно благодарным сердцем вторить с ангелами: «Воистину Воскресе!»

1774 Поле никудышних

Что будет после смерти с теми, кто не делал ничего плохого, но и хорошего не делал? С теми, о ком даже вспомнить нечего, такими они были «никакими»?

В третьей песни Дантова «Ада» Данте и Вергилий приближаются к страшным воротам, на которых написано «Входящие, оставьте упованья». По другому переводу: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Вдумаемся в эти слова, потому что пока есть надежда, жизнь продолжается. Стоит перестать надеяться, перестать по-славянски «чаять», т. е. ждать, мы попадаем в состояние отчаяния, которое есть верные ворота в Ад, но уже не поэтический, а реальный.

Но прежде чем два странных следопыта проникли в места мучений, они миновали поле, полное душ. Это было поле «никудышних». Оно было наполнено душами тех, кто не достоин Ада, поскольку ничего ужасного не сделал, но вместе с тем не сделал и ничего доброго, а, следовательно, не способен войти в Рай. Данте спрашивает Вергилия, кто это:

И вождь в ответ: «То горестный удел Тех жалких душ, что прожили, не зная Ни славы, ни позора смертных дел.

С ними вместе печальное состояние делят ангелы, которые при восстании Денницы не приняли ни одну из сторон. Они не стали на зов Михаила за Бога, и не увлеклись за гордым Противником.

Теперь в Раю им места нет, но и Ад не хочет их видеть рядом с собою. Их презирают всюду. Их удел — соседство с теми из людей, кто «ни то, ни се».