"Невозможное человеком, возможно Богу" (Лк. 18, 27), и Бог, желающий видеть нас святыми, не оставит нас без Своей всесильной помощи и поддержки в наших трудах по приобретению святости. Ведь для этого и дарована нам благодать Всесвятого Духа. От нас требуется только твердая решимость представить себя в жертву живую Богу и дать в себе свободу действию благодати Святаго Духа, не препятствовать ей.

Ведь все святые, память которых мы празднуем, не были какими-то особенными, необыкновенными людьми, а, по большей части, это были такие же грешные, слабые, немощные люди, как и все мы, но они восхотели стать святыми, возжадали святости, и предавши всецело самих себя Богу и руководству Божественной благодати, стяжали неувядаемый венец святости.

Кто же говорит, что "невозможное дело для каждого стать святым", тот, значит, сам не стремится к святости, не хочет ее, не ищет ее — грех любит и не хочет разстаться со своими любимыми грехами, ставшими как бы его второй природой: вот и оправдывает свою греховную жизнь тем, будто не каждый может быть святым.

Это — только прельщение диавола, желающего крепче привязать нас ко греху, все глубже и глубже увлечь в трясину греха и сделать нас своей добычей.

В наше время обольщенные диаволом люди дошли до того, что даже не признают греха и насмехаются над святостью. Людей благочестивых и стремящихся проводить добродетельную жизнь насмешливо называют "святошами"; чистому и неиспорченному морально юноше, не желающему курить, пьянствовать и развратничать с какой-то особенно-злой и нехорошей насмешкой говорят: "А, да ты — святой!"

Так же, как людей искренно-благочестивых, посещающих часто храм Божий, соблюдающих посты и все церковные установления огульно всех называют "ханжами". И это делают иногда даже те, которые и сами не чуждаются совсем веры и Церкви и бывают в храме.

Кто же решительно возражает и возстает против идеала святости и пытается утверждать и доказывать, что святость не может быть общим для всех нас идеалом, что она не может быть целью жизни каждого человека, тот проявляет себя противником Божиим, ибо выступает, таким образом, против явной и очевидной воли Божией, обнаруживая наличие в себе злой развращенной воли. Ее-то, эту злую волю и необходимо, прежде всего, побороть в себе. Кто этого не хочет делать, кто не борется со своей злой волей, а произвольно следует ее внушениям, тот и не христианин, и от него весьма далеко спасение. Пусть и не надеется такой человек получить милость от Бога в день судный, как бы и чем бы ни убаюкивал и ни усыплял он свою совесть. Не послужит ему в оправдание и множество грешащих вокруг него, ибо каждый сам за себя даст ответ Богу, а законы Божии непреложны и неизменны для всех людей без исключения, а кто упорно чуждается святости, тот, следовательно, чуждается Самого Бога.

Сказано ясно: "Не льстите себе (то есть: не обманывайтесь!): ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодее, ни сквернители, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пьяницы, ни досадители, ни хищницы Царствия Божия не наследят" (1 Кор. 6, 9-10).

"Не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи" (Откр. 21, 27).

"Псы и чародеи, и любодеи и убийцы и идолослужители и всякий любящий и делающий неправду" останутся "вне" его (22, 15).

Какова же будет их участь?

"Боязливых же (тех, которые боялись идти путем правды Божией — путем угождения Богу и святости) и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов — участь в озере, горящем огнем и серою; это — смерть вторая (после первой смерти — телесной)" (Откр. 21, 8).

Вот, следовательно, как опасно убаюкивать свою совесть и свободно предаваться греховной жизни!

Никакое самооправдание нам не поможет, если мы сами не решимся разделаться со всеми этими грехами, которые перечисляются Словом Божиим выше, и отстать от них.