Теперь я верю, что малая капля воды

От времени долбит крепость камня;

И поистине (нет) ничего неизменного в жизни.

Да не подумает кто-либо отсюда, что я обольщаю.

Горе тому, кто смотрит на скоротечные (блага) сей жизни,

Как на удержимые, и услаждается ими;

Он убедится в том, в чем и я несчастный.

Ночь разлучила меня от сладчайшего брата,

Прервав нераздельный свет (нашей) любви.

Гимн 58: Как этот Божественный Отец, видя славу Божию, был действуем Св. Духом. И о том, что Боже­ство находится внутри и вне всего (mиpa), но Оно и уловимо и неуловимо для достойных; и что мы— дом .Давидов; и что Христос и Бог, соделывающийся многими нашими членами, есть один и тот же и пребывает нераздельным и неизменным.

Когда Ты открываешь Себя, Владыко всяческих, и яснее показываешь славу лица Твоего, я весь трепещу, созерцая Тебя вверху, насколько доступно мне низкому по природе, и объятый страхом и изумлением говорю: все Твое, Боже мой, превосходит мое понимание; ибо я нечист и совер­шенно недостоин взирать на Тебя, чистого и святого Вла­дыку, Которого боятся Ангелы и с трепетом служат (Ему), и от лица Которого трясется (и трепещет) вся тварь. Когда же, сказав это, я сомкну очи, т. е. долу обращу ум свой, не будучи в состоянии видеть или созерцать непокровенного Твоего зрака, тогда плачу, лишаясь красоты Твоей, Боже мой, я не вынося удаления от Тебя, единого Человеколюбца. Ты же плачущего и рыдающего всего меня, о диво, озаряешь (светом), и я поражаюсь и еще более плачу, дивясь благоутробию Твоему ко мне блудному. Тогда, видя великое неблагообразие тела (своего) и недостоинство жал­кой души моей (и пораженный умом от этого созерцания, я восклицаю:) кто я, о Боже и Творче всего, и что я сделал вообще доброе в жизни, или какую заповедь Твою я когда-либо вполне сотворил, что Ты прославляешь меня презренного такою славою? И почему или ради чего Ты удостоил меня жалкого днем и ночью озарять таким (светом)? В самом деле, жаждал ли я когда-либо, ища Тебя, Царю мой? злопострадал ли чрез законы Твоих запове­дей? потерпел ли искушения и бичевания, как все претерпевшие это святые от века, чтобы и меня, Христе, сопричислив к ним, спас Ты, не без дел ведь Ты сопри­чтешь (к ним) и спасешь меня? Хотя и весьма человеколюбив Ты, как Создатель людей, (однако) я слышу Иакова, говорящего, что вера без дел мертва (Иак. 2, 20), и тре­пещу наказания, ожидающего, без сомнения, там меня— презренного (человечка). Итак, каким образом, Владыко, я могу надеяться, как верный, быть причтенным к тем, которые прежде поработали (Тебе), когда я ни одной Твоей заповеди никогда не соблюл? Но я знаю, что Ты все мо­жешь, все делаешь, что хочешь: Ты и последним, Владыко, даешь, как и первым, и (что особенно) дивно—сперва последним из этих первых [т. е. из последних]. Когда я говорю Тебе это, Творцу миpa, прежде вверху являющемуся, и некогда сокрытому от меня, и после всего меня окружающему лучами; внезапно усматриваю всего Тебя во мне, Того, Который прежде являлся вверху, но снова скрылся, подобно тому как солнце, (покрытое более тонкими) облаками, сокращает лучи. Как оно доступно тогда для видящих и словно лучше видится для всех; так и Ты, неприступ­ный, бываешь доступен мне, сокрывшись внутри меня, бывая видим, как знаешь Ты, для моих умных очей, мало-по­малу возрастая, все яснее являясь и все более блистая. В другой же раз Ты снова для меня совершенно неприступен. Поэтому и величаю я непостижимость Твою и благость Твою и громогласно взываю к Тебе: слава прославившему так естество наше, слава безмерному снисхождению Твоему, Спасе, слава могуществу Твоему,. слава благоутробию, слава Тебе, что, пребывая непреложным и неизменным, Ты весь недвижим, (хотя) и приснодвижен, весь вне твари, но весь и во всей твари, весь наполняешь все, будучи весь и вне всего; Ты—превыше всего, Владыко, превыше всякого начала, превыше всякой сущности, превыше естества при­роды, превыше всех веков, превыше всякого света, Спа­сителю, превыше умных существ, потому что и они суть Твое, лучше же—мысли Твоей дело. Ведь Ты—ничто из всего, но превысший всего; ибо Ты причина существующего, как Творец всего. И потому Ты отделен от всего, мы­слимый где-то вверху, превыше всего существующего, невидимый, неприступный, неуловимый, неприкосновенный и, будучи непостижим, пребываешь неизменным. Являясь же совершенно простым, Ты (однако весь) разновиден; и вообще ум (мой) не может уразуметь разнообразия славы и великолепия красоты Твоей.

Итак, не будучи ничем из всего, как превысший все­го, Ты, Который находишься вне всего, как Бог всего, невидимый, неприступный, неуловимый а неприкосновенный, Ты Сам соделался смертным, вошел в мир и для всех явился доступным чрез вocnpиятиe плоти. Ты (даже) познан был смертными во славе Божества (Твоего) и, со­вершенно неуловимый, сделался уловимым для них и, для всех невидимый, весь был видим (ими), и они ви­дели славу Божественного Божества Твоего; одни верные — (видели) и видят; все же неверные, увидев Тебя—Свет миpa, остались слепыми. Итак, верные и тогда и теперь— всегда Тебя видят и имеют с собою, Тебя—Творца всяческих, сопребывающего и обитающего (с ними) во тьме сей жизни, как солнце неприступное, как неугасимый светильник, который совершенно не объемлешься тьмою, но всегда просвещаешь видящих Тебя. А так как Ты находишься, как сказано, вне всего, то и тех, которых про­свещаешь, Ты делаешь вне видимого; и подобно тому, как Ты, пребывая там вверху со Отцом Твоим, несомненно, и с нами весь Сам находишься и, будучи опять в миpe, невмеетим для миpa, ибо, находясь Сам во всем, Ты явля­ешься превыше всего; так и нас, рабов Твоих, находя­щихся среди чувственных и видимых (вещей), Ты изводишь и, осияваемых светом Твоим, (всецело) совозносишь с Со­бою горе, и додаешь из смертных бессмертными; и мы, оста­ваясь тем, чем и были, делаемся по благодати Твоей сынами, подобными Тебе, и Богами, видящими Бога. Итак, кто не прибегнет к Тебе, единому Человеколюбцу? кто не последует Тебе? кто из любви не скажет: вот, бросив все, мы последуем Тебе, сострадательному, кроткому и благоутробному Владыке, всегда ожидающему нашего обращения и не хотящему смерти согрешивших Тебе (Иезек. 33, 11), (Который) и ныне совершаешь в нас страшное, о чем слыша, (как) имеющем быть некогда в доме Давидовом, мы дивимся, что бы это могло быть? Дом Давидов это—мы, как сродники его (Давида); ибо Сам Ты, Творец всего, сделался сыном его, мы же — сыны Твои по благодати. Ты сродник наш по плоти а мы (Твои)—по Божеству Твоему. Ибо, восприняв плоть. Ты дал нам Божественного Духа, и мы все вместе стали единым домом Давидовым по свойству Твоему и по родству к Тебе. Итак, Ты Господь Давида (по Духу), а мы все (сыны Давида), Твое Божественное семя. Соединяясь же, мы делаемся единым домом, т. е. все мы сродники, все мы братья Твои. И как не страшное чудо? или как не содрогнется всяк, размышляющий об этом и взвешивающий это, что Ты пребываешь с нами ныне и во веки, и делаешь каждого жилищем и обитаешь во всех, и Сам являешься жилищем для всех, и мы обитаем в Тебе: каждый из нас в отдельности с Тобою, Спасителю, весь со всем, и Ты (взаимно) с каждым в отдельности, один с одним находишься, и превыше нас весь пребы­ваешь единым? Итак, Ты и ныне совершаешь в нас все ужасное. Что же ужасное?—выслушайте немногое из многого. И хотя все то, о чем мы сказали (доселе), более чем изумительно, однако послушай теперь и об еще .более ужасном, чем то.

Мы делаемся членами Христовыми, а Христос нашими членами. И рука (у меня) несчастнейшего и нога моя—Хри­стос. Я же жалкий—и рука Христова и нога Христова. Я двигаю рукою, и рука моя есть весь Христос, ибо Боже­ственное Божество, согласись со мною, нераздельно; двигаю ногою, и вот она блистает, как и Он. Не скажи, что я богохульствую, но приими это и поклонись Христу, таковым тебя содевающему. Ибо если и ты пожелаешь, то сделаешься членом Его. И таким образом все члены каждого из нас в отдельности сделаются членами Христовыми и Хри­стос—нашими членами; и все неблагообразные (члены) Он сделает благообразными, украшая их красотою и славою Божества (Своего); и мы вместе (с тем) сделаемся Богами, сопребывающими с Богом, совершенно не усматривая неблагообразия в теле (своем), но все уподобившись всему телу—Христу, а каждый из нас—член (его), весь Христос есть.