Как Он воплотился?—как слово написанное.

Быв низведен от вышних к нижним, я опечалился чрез себя самого, и оплакивал род человеческий; так как, ища необычайных доказательств, [люди] приводят человеческие понятия и вещи и слова, и думают, что изображают Божественное естество, то естество, которого никто ни из Ангелов, ни из людей не мог ни увидеть, ни наименовать.

И в самом деле, чем можно было бы назвать Твор­ца всех?

Ведь имена и вещи и слова— все произошло по повелению Бога.

Ибо и имена положил Он делам (Своим), каждой вещи свое название;

не всем же—Сам, но дал, чтобы и твари в свою очередь (своим) делам полагали имена: и одна другую и называет и называема бывает.

Его же имя нам еще не известно, кроме (имени) „Сущий" неизреченный Бог, как сказал Он (Исх. 3, 14).

Итак, если Он неизреченен, если не имеет имени;

если невидим, если сокровен;

если неприступен, если один Он превыше слова, превыше представления не только человеческого, но и—невещественных умов;

ибо Он положил тьму покровом (Своим) (Псал. 17,12),

и потому все прочее находится во тьме,

и один только Он, как свет, вне тьмы;

то как ты вводишь о Нем понятие?

Или ты делом увидел отделенного?

Откуда же и как прошел ты чрез тьму, один отделившись от всех тварей?

Если же это не свойственно тебе, но другому, то, удивляюсь, кому же?—спрашиваю тебя, чтобы нау­читься, ангелу или кому-либо другому из невещественных [умов]?

Да и не читал ли ты, что и лица и ноги они имёют покровенными благоговейно и прилично Божественными крылами?

Если эти некие крылья ты будешь понимать не (иначе, как) покров от неприступной славы, ибо не естество (Божие) они видят, но славу славы; то какому же человеку—посмеешь сказать ты?

Иоанну или великому Павлу?

Но один взывает и всем проповедует, что ремня одного или ремешка обуви он не может развязать (Лук. 3, 16),

Другой же, когда взошел на третье небо и после того взят был в рай, не сказал ли тебе одному чего-либо частным образом, что ты скрыл и ныне желаешь возвестить?

Ибо мы не слыхали, чтобы и он что-либо сообщил об этом письменно, но и он громогласно говорит: я слышал глаголы, которых не могу изречь (2 Кор. 12, 4);

обитает же Бог в неприступном свете (1 Тим. 6,16).

Итак, Иоанн не развязывает ремня и недостоин развязать ремешка одного,

Павел не мог изъяснить глаголов, которые он слышал, называя их неизреченными; кто же [после этого] исследовал так Бога,

и остался неопалимым от неприступного света?

и, проникнув в это обиталище [Бога],