- Может, нам в Хиландар поехать? - предложил отец Борис. С его-то живостью томительное ожидание было особенно мучительно.

-А что - хорошая идея, - как можно равнодушнее поддержал я, предчувствую, что это ещё одна милость, дарованная в честь праздничного дня: мы должны прощаться с Афоном без посторонних. И хоть отец Борис с Серёгой нам уже роднее некуда, я, стараясь не выказывать радости, спросил: - У вас же одна ночь осталась? - Сибиряки закивали головами. - Где, Серёж, у тебя карта? Вы в Пантелеймон хотели? -Те снова закивали. - А кто знает, как вы будете туда добираться из Карей? Это ведь через перевал надо идти. А так ещё и к болгарам можете попасть в Зограф™, тоже - славяне. У них и пристань своя есть. Утром на паром - и в Ура-нополис.

Я говорил с ленцой и уверенно, как бывалый афоноходец.

Отец Борис всё-таки засомневался:

- Может, всё же в Пантелеймон через Карею?

- Ну, можно, конечно, только придётся через хребет переходить. Вчера вот переходили...

Напоминание о вчерашнем переходе болезненно отозвалось в теле отца Бориса, и тот просительно посмотрел на Серёгу.

- Может, и правда, в Хиландар?

Тот пожал плечами.

Дальнейших рассуждений отца Бориса о плюсах и минусах возникших вариантов я бы не вынес.

- Ну, вы думайте пока, а мы пойдём кофе попьём, - я поднялся.

Алексей Иванович посмотрел на меня, как на больного: что я называю кофе? Но, бросив взгляд на призадумавшегося отца Бориса, кивнул.

- Пошли. - А когда мы немного отошли, поинтересовался: - А без нас они не уедут?

Я пожал плечами, что должно было значить: скорее «нет», чем «да».

- А вещи?

Тут я пожал увереннее и даже махнул рукой.

Зал с кофейным автоматом мы нашли быстро. На этот раз там шла стройка. Не кипела, а именно шла: работники в строительных спецовках похаживали по зале, передвигали лестницы и сколоченные подставки - и всё это неспешно, уверенно, словно на ремонт отведена вечность. У автомата стоял невысокий грек в синем рабочем комбинезоне и набирал кофе. Рядом на столе уже стояло четыре стакана и к ним присовокуплялись ещё и ещё. Маленький грек, опершись на автомат, ждал, пока тот утробным металлическим вздохом, в котором слышалось что-то загнанное лошадиное, даст знать, что готов к продолжению работы, и жал, долго и с чувством, на одну из кнопок. Автомат с минуту думал, потом из него брезгливой струйкой истекала жидкость. Грек переставлял стаканчик на стол и снова опирался, в ожидании, на автомат.

Больше всего раздражала ленивая струйка из автомата. Я уже пожалел, что пошёл сюда. Алексей Иванович тоже заметно нервничал и поглядывал на часы. Я хотел предложить уйти, но неожиданно задержался вопросом: а как грек понесёт такое количество стаканчиков?

Подошёл здоровый мужик, похожий на великана из гуцульских сказок, в настолько заляпанной спецовке, что первоначальный цвет не определялся, и стал вяло переругиваться с греком, видимо, тоже хотелось кофейку, а грек упорно отказывался пропустить великана.

Великану наконец надоело общаться с греком, и он заметил нас.

- А вы чего тут?