Округлив свое желание повидеть римлян указанием и его напряжения, и цели, и препятствий, теперь выставляет главное ему основание в сознании долга всем проповедать: должен есмь. Я приставник, говорит, мое дело раздавать всем в свое время житомерие (См.: Лк. 12, 42 славянский текст). Господу угодно было облечь меня в чин Апостольства и снабдить благодатями его с тем, чтобы я передавал то людям. В сем передавании — моя жизнь; в задержании — смерть. Я и стремлюсь всем передавать, потому что это мой неотложный долг. «Говорит сие Апостол, объясняя римлянам, что не милость какую оказывает им, но исполняет повеление Господа, научая воздавать благодарение Богу всяческих» (святой Златоуст).

Под: еллинами — разумеет он образованных; равно как и под: мудрыми. А под: варварами — разумеет необразованных, равно как и под: неразумными. Этим хочет он сказать, что должен есть всем без различия, и народам, и частным лицам. Всякий может требовать от него учения, как долга; и он сознает, что обязан воздать ему сей долг. «Поставлен я учителем всех народов. Поэтому обязан всем воздать долг учения, не еллинам только, но и варварам. Для сего благодать Духа даровала нам и разные языки, и надлежит уплачивать долг сей и высокодумающим о своей образованности, и непосвященным в словесные науки. Ибо мудрыми называет величающихся искусством в слове, а неразумными тех, которых такими именуют за необразованность так называемые у них мудрецы» (блаженный Феодорит).

Стих 15. Тако есть еже по моему усердию и вам сущим в Риме благовестити.

Вот откуда, говорит, мое усердное желание быть у вас, — из сознания долга. Когда фонтан в действии, вода бьет из него не останавливаясь. Так и сознание долга моего проповедовать в непрестанном находится действии и, приводя в движение сердце, возжигает в нем усердие взыскивать тех, кои желали бы слушать слово. Итак, что касается до меня, то у меня всегда кипит сердце усердием благовествовать. Еже по моему усердию, τό κατ έμέ πρόθυμον, — что до меня, то у меня всегда присуща готовность благовествовать, готовность, жаждущая благовестия и стремящаяся к тому. Как ко всем, так и к вам. В этом не сомневайтесь. А на соприкосновенности благовестия, на труды путные, на опасности от неверов, на сопротивления неблагонамеренных, на всегдашние смерти Апостол и внимания не обращал. Мое дело, говорит, благовествовать, лишь только найду и встречу слушающих; а что с этим сопряжено, то все устроит Бог во благое. «Подлинно благородная душа, предприемлющая дело, исполненное стольких опасностей, предприемлющая путешествие морем, подвергающаяся искушениям, наветам, нападениям! Ибо, намереваясь проповедовать в таком городе, где владычествовало нечестие, естественно было ожидать бури искушений. Но ожидание таких бедствий не охладило его усердия; напротив, он спешил, мучился от нетерпения, сгорал желанием» (святой Златоуст).

гг) Главный предмет Послания (1, 16–17)

Глава 1, стих 16. Не стыждуся бо благовествованием Христовым: сила бо Божия есть во спасение всякому верующему, Иудеови же прежде и Еллину.

Не стыждуся… . «Что ты говоришь, Павел? Надлежало сказать: хвалюсь, ставлю себе в честь, превозношусь; но ты не только не говоришь сего, а еще сказываешь нечто меньшее, именно что ты не стыдишься, как обыкновенно отзываемся мы о чем-нибудь не очень важном. Итак, что значат слова Павловы? Почему он так выражается, хотя благовествованием дорожил более, чем небом?» (святой Златоуст).

Впереди сказал: и у вас готов благовествовать, — а теперь прибавляет: ибо не стыжусь благовествованием. Могут быть две мысли: не стыжусь войти с вами в сношение личное. Есть люди, с которыми порядочному человеку дело вести стыдно. Апостол говорит как бы: будьте вы столько низки по положению в обществе или среди других народов, что с вами общиться было бы стыдно, я и тогда не постыжусь благовествовать вам. Мой долг не лица разбирать, а сеять слово благовестия, лишь бы открыты были уши для слышания, чьи бы они ни были. Другая мысль: не стыжусь явиться к вам с таким благовестием. Вы так высоки, а слово благовестия так просто и так с первого раза представляется несообразным, что оно будто и не к лицу вам; но я не стыжусь предлагать его. Как ни будь высоки слушающие, я всегда с дерзновением проповедую Христа распята, хотя знаю, что это для иудеев соблазн, а для еллинов безумие (см.: 1 Кор. 1, 23).

Святой Златоуст говорит: «римляне были слишком привержены к мирскому занятию богатством, владычеством, победами и самыми царями своими. Много были они надменны; а Павел должен был проповедовать Иисуса, мнимого плотникова сына, который был воспитан в Иудее, в доме незнатной женщины, не имел при себе оруженосцев, не нажил денег, а напротив, умер с злодеями, как преступник, и претерпел множество разных поруганий. И всего этого естественно было стыдиться римлянам, которые не знали неизреченных и великих тайн. Посему Апостол говорит: не стыждуся, — научая между прочим и их не стыдиться. Ибо знал, что, успевши в сем, прострутся вскоре на большее и будут хвалиться. Посему и ты, услышав вопрос: ужели поклоняешься Распятому? — не стыдись, не потупляй очей, но хвались и величайся, с смелым взором, с поднятым вверх челом подтверди свое исповедание. И если спросят: так ты Распятому поклоняешься? — опять отвечай: но не прелюбодею, не отцеубийце, не детоубийце, каковы все языческие боги; а напротив, крестом победившему демонов и уничтожившему тысячи их чародейств. Ибо крест для нас есть дело неизреченного человеколюбия, знак великого попечения. — Сверх того, поелику славящиеся витийством и напитанные мирскою мудростию надмеваются; то я, говорит о себе Павел, навсегда отказавшись от таких умствований, иду проповедовать крест — и не стыжуся того».

Сила бо Божия есть во спасение. Вот почему не стыждуся! Как стыдиться пред больными тому, кто приносит им целительное врачевство? Или пред заключенными в узы тому, кто приходит помочь им разбить сии узы? Благовестие не слово только, но и сила. Надлежит разуметь здесь под ним не одну совокупность явленных во Христе Иисусе тайн, или богооткровенных новозаветных истин; но все домостроительство спасения человеческого во Христе Иисусе. С ним всюду приходили Апостолы и в него вводили верующих. Они всем говорили: мы безответно грешны пред Богом; и нет нам спасения. Ждет нас суд неумытный (Неумытный — неподкупный, беспристрастный) и по суду кара.

Вот вам путь спасения! Внимавшие воодушевлялись надеждою и приходили в нравственное напряжение и готовность на все. Но если бы благовестие тем и ограничивалось, то сила сия нравственная скоро бы испарялась, и жизнь каждого опять принимала бы прежний небогоугодный вид. Потому тех, кои веровали и так воодушевлялись, оно приводило к таинствам и в них обновляло и исполняло благодатными силами. После таинств верующий не воодушевление только имел, но исполнялся чувством силы, которое, после нескольких опытов, переходило в дерзновение, ничем не сокрушимое. Это всякий испытывал; но уже по вере и принятии благодати в таинствах. И все верующие были свидетели того, что благовестие, — домостроительство спасения, вера Христова, — точно есть сила во спасение. — На первый раз какая сила: веруй в Распятого, и спасешься? Но потом она тотчас открывалась и была ощущаема, — только уверуй и прими таинства. Унижение Христово, мраком непроницаемым покрывая силу домостроительства, целою бездною разделяло слышащих благовестие от Христа Господа. Вера рассеявала мрак и переводила чрез сию бездну. Но как зарождалась и зарождается вера, сие есть тайна Божия. Господь сказал, что никто к Нему не придет, если Отец Небесный не привлечет его. Это как тогда, так и теперь, среди не носящих и носящих имя Христово: ибо и из христиан не все христиане. — Итак, кто миновал эту первую преграду, для того тотчас раскрывалась сила благовестия; а на первый раз оно являлось уничиженным. Горчичное зерно мало и холодно; но кто раскусит его и разжует, тотчас ощутит, как велика сила его жжения. Подобным сему сравнением и блаженный Феодорит объясняет тайну силы благовестия. Он пишет: «взираю, говорит Апостол, не на кажущееся бесчестие, но на происходящее от сего благодеяние. Ибо уверовавшие пожинают в нем спасение. Так и во многом чувственном собственная сила его бывает сокровенна. Ибо перец имеет холодную наружность и для не знающих не показывает ни малого признака своего горячительного свойства. Но кто разжует зубами, тот ощущает его, подобную огню, воспаляющую силу. Потому врачи называют в возможности только горячительным то, что не таково по видимости, но может таковым оказаться. Так и пшеничное зерно может быть корнем, соломою, колосом, но не кажется таковым, пока не посеяно в брозды земли. Посему божественный Апостол справедливо спасительную проповедь нарек силою Божиею, так как сила ее одним верующим открыта и дарует спасение». — И святой Златоуст говорит: «как благовестие сила Божия есть? Выслушай следующее: всякому верующему. Не просто всем, но приемлющим. Хотя ты еллин, хотя погружен во все пороки, хотя скиф, хотя варвар, хотя настоящий зверь, лишен всякого звания, обременен тысячами грехов; но, коль скоро принял слово крестное и крестился, ты загладил все».

Благовестие есть сила во спасение всякому верующему, но, говорит Апостол, Иудеови прежде. Иудеев предпоставил он еллинам, потому что от них Христос, из них Апостолы, они блюли обетования (см.: блаженный Феодорит). Но в деле спасения они ничего лишнего не имеют. Ко Христу Господу всем открыт доступ — и всякий получает от Него все положенное по домостроительству спасения; плотское происхождение не оказывает на это никакого влияния. Если есть мера, то она определяется верою. Святой Златоуст говорит: «почему же говорит здесь Павел: Иудеови же прежде и Еллину? В чем состоит сия разность? Сам часто говорил, что обрезание ничто и необрезание ничто; как же теперь различает и иудея ставит выше язычника? Что это значит? Первый не больше получает благодати потому только, что он первый. Тот же дар дается иудею и язычнику, а слово: прежде — означает только порядок. Иудей не больше получает оправдания, а удостоен только получить оное прежде. Просвещенные все приступают ко крещению, но не все крещаются в одно время; впрочем, хотя один бывает первым, другой вторым; но первый получает не больше второго, и второй не больше за ним следующего; напротив, всем подается одно и то же. Итак, словом: прежде — выражается здесь первенство в порядке речи, а не какое-либо преимущество в благодати».

Стих 17. Правда бо Божия в нем является от веры в веру, якоже есть писано: праведный же от веры жив будет.

Сказал, что благовестие есть сила Божия во спасение, но не всякому без различия, а только верующему, иудей ли он или язычник. Теперь подтверждает то и другое, и то, что благовестие есть сила Божия во спасение, и то, что она бывает такою силою не иначе как чрез веру. Что оно сила, — сие подтверждается словами: правда бо Божия является в нем, — а что оно — сила чрез веру, сие подтверждается словами: от веры в веру, — и последующим свидетельством пророческим. Но того и другого положения Апостол не раскрывает подробно, а только изрекает их. На разъяснение их у него определено все Послание, так что справедливо признается, что сим местом указывает Апостол главный предмет всего Послания.